Виктория Захарова - Душегубка. Стихи
© Виктория Александровна Захарова, 2018
ISBN 978-5-4490-4758-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Душегубка
Я буду петь,
Спустившись в душегубку
метро. На Невском больше подают.
Рыдать, вопеть
Подстреленной голубкой.
Пою как все: поют, как и живут.
Как я живу,
Пою насквозь фальшиво.
Навзрыд в минор, не соблюдая такт.
Я вам спою,
Пугающе паршиво.
Визжа до четырех, а там антракт.
Спою острО
И пО сердцу, как бритвой.
Наверно, правду, если хватит духа!
Спою в метро
Легко, без чувства ритма,
Без микрофона, голоса и слуха.
Но, вопль мой,
Гранитом отражаясь,
Прокуренный, простуженный и зяблый,
Юродивой
Принадлежа и маясь,
Проникнет внутрь в ваши капилляры.
Потом наряд
И даже штраф в полиции.
Ой, дяди, штрафы будут регулярны!
Огнем горя,
Без долгих репетиций,
Быть может, стану очень популярной.
Не убегу
Не убегу.
Догонят у порога.
Поклоны бить из всех последних сил
Согнут в дугу.
По замыслу пророка
Накажут адом всех, кто их не бил.
Я не боюсь,
Не злюсь, а только маюсь.
Людьми отравлен райский уголок.
Перевернусь,
Увижу свет, уставясь,
В церковный золоченый потолок.
Вверху летал.
«Ад на земле. Проклятье!
Ничто, кто служит, здесь не заслужил!» —
Мне тот сказал,
Кто предан и распят был,
Ну а потом лицо на лик сменил.
Я развернусь
И заново в дорогу —
Нет веры мне, как нет пути назад.
И я решусь.
Там смрад! Там нету Бога! —
Отвечу Богу, если пригласят.
Волчок
Верчусь волчком
На цирковой арене.
В бреду себе желала медных труб.
Надрыв крючком
Щеки, и крови пенной
Стекает водопад с дрожащих губ.
Но я смеюсь!
Положено смеяться,
Когда ты тешишь в парике народ.
Я притворюсь
И заново кривляться.
Толпа и рукоплещет и зовет.
Еще, вот так!
Еще, давай по-новой!
Пытают славой, пробуют на зуб.
Швырнут пятак,
Ну к повтори! Готова?
И тянут леску вбок, и жадно ждут.
Дух крови прян.
Придурки и уроды
Ко мне спешат, покинув бельетаж.
Триумф – обман!
И я хочу свободы:
Пришла ко мне очередная блажь.
Я упаду
Без сил. И будь, как будет.
Шут умер, баста, кончился, капут!
И все вокруг —
И нелюди и люди
Огни погасят, встанут и уйдут.
38
Налейте водки, господа, налейте водочки!
У водокачки близ пруда вы труп нашли.
На шее тонкой борозда у той молодочки.
По коридорам вместе с ней меня вели.
Топите баньку, господа, топите баньку!
У надзирателя, быть может, есть душа —
Тот, кто нашел сегодня утром арестантку,
Пусть хлещет веником и плещет из ковша.
Глаза не прячьте, господа! Пардон, товарищи!
В тридцать восьмом мне было только тридцать семь.
Молодка ж в двадцать в лагеря, в грехах покаявшись!
Сороковой. А мы все старые совсем.
Налей мне, мальчик, упокойную-поминную.
Перегорела. Всех Сибирь согнет в петлю.
Налей, сынок, за долю страшную и длинную.
А я под сиськой твое имя наколю.
Псы
И ругаю себя,
И ломаю себя.
То согну в петлю,
То узлом скручу.
То пою вином,
То хлещу ремнем,
То зашитым ртом
Через зуб мычу.
Выйди в люди, будь!
Да прими на грудь.
Соберешься в путь,
Будет пуст погост.
Что в своей норе,
Спишь, как в камере.
В щелку заришься,
Что бродячий пес.
И пинают тебя,
Проклинают тебя.
Ребра сбитые
Шкуру сквозь торчат!
Дай окаменеть
Своей памяти.
В медь отлитые
Хватит подвывать!
Притащусь я в люд.
Посмотрю вокруг.
Все грызут своих,
Жалят роем ос.
Псами ста пород
Гнали от ворот.
Как один, из них
Каждый дикий пес.
Огниво
Раз, два, три! Рот рукой
Зажимайте. В молчанку играем.
Птичьей за суетой
Слышно только обрывки из фраз.
Я сплетусь с тишиной,
Я застыну в беззвучной печали.
В немоте гробовой
Все разведать мне выдался шанс.
Слышу голос внутри!
Громче он колокольного звона!
И зовет, и грозит:
«Нет – покою!» Зачем мне покой?
И тревожно корит —
Слишком сытый твой угол укромный.
Про меня говорит —
Я и мертвой была, и глухой.
Не потеряно все!
Не исчезло! Я знаю, я помню —
Был горячий костер!
Но погас, залит горечью встреч.
Бог и мудр, и хитер —
Вдруг, катая на каменоломне,
Камни в горы и с гор,
Я огниво сумела зажечь.
Спица
Тонкой вязальной спицей,
Наверно, для плотной вязки,
Память в висок стучится,
Насквозь пробивая маску,