Погорельская Екатерина - Дом насчинается с....

Когда Олеся Павловна Леновская пришла в этот мир, он еще дышал атмосферой Советского Союза. Но вскоре наступило время перемен. Через два года после её рождения, могучий Советский Союз начал распадаться, открывая новую эпоху – лихие девяностые. Но для маленькой Олеси это было просто время игр, открытий и чудес.

Её называли по-разному: Олеся, Олесенька, Олесюша, Олесечка, Лесенька, Леська, Олешка, – в каждом имени звучала своя нотка тепла и любви. Но как бы её ни называли, она оставалась любимой дочкой и внучкой, солнечным лучиком в доме, где её всегда ждали с нетерпением и встречали с улыбкой.

Это имя не было выбрано случайно – в нем звучала нежность, память и особая любовь. Её отец, человек с глубокими чувствами и тонкой душой, назвал дочь в честь песни, которую без устали слушал в годы своей молодости. Когда в доме звучали первые аккорды этой мелодии, он будто замирал, уносился мыслями куда-то далеко, в свою юность – в то лето, полное надежд, первой любви и тихих вечерних прогулок.

Песня наполняла комнаты теплым светом, словно солнечные лучи проникали сквозь занавески, оставляя отблески на старом паркете. Отец Олеси хранил кассету бережно, как реликвию, и включал её только в особые моменты – когда нужно было вспомнить, что в мире есть что-то прекрасное, вечное. Каждый раз, слушая эту песню, он улыбался, поглаживал маленькую ладошку Олеси и мысленно говорил: ты – моя музыка, ты – моя память о самом светлом.

Имя Олеся для него звучало как нежная колыбельная, как обещание будущего, где его девочка будет смелой, доброй и счастливой. В этом имени – и песня, и сердце отца, и целая эпоха, которую он не хотел забывать.

Её отец, служивший в армии, и мать, ставшая уважаемым учителем, создали ей тёплый и заботливый мир. Когда ей исполнилось два года, их жизнь повернулась на Восток, в село Курчум, что расположено в живописной Восточно-Казахстанской области, в нескольких километрах от Усть-Каменогорска. Здесь, среди горных вершин и зелёных лугов, Олеся начала своё путешествие в мир знаний.

Переезд в новое место стал новым началом. Отец получил квартиру, но лето они проводили в доме ее бабушки и дедушки. В детском саду она встретила Алину, Лизу, Леню – своих одноклассников, с которыми разделяла уроки и игры на перемене.

Но особое место в её сердце занимала девочка Жазира, соседка по селу, с которой они проводили бесконечные часы, исследуя окружающий мир и строя игры в своём маленьком уголке природы.

Олеся также имела близкую связь с двоюродной сестрой Аней, которая часто приезжала проводить летние каникулы, наполняя их дни смехом и приключениями. А младший брат, Кирилл, был радостной и беспечной детской энергией в их доме.

Хотя многие говорят, что воспоминания до пяти лет как песчинки в руках, ускользающие из памяти, для Олеси воспоминания начинались с её последнего года в детском саду. Это был её маленький мир, полный счастья, дружбы и первых шагов в большой, неизведанный мир взрослой жизни.

На дворе стоял 1996 год. Лето вступило в свои права – тёплое, щедрое на свет и ароматы. Курчум, утопающий в зелени деревьев и покосившихся деревянных заборов, дышал тишиной и размеренной сельской жизнью. Солнце лениво катилось по небу, нагревая до горячего гальку на дороге, за которой пыль поднималась столбом от редких проезжающих машин.

Воздух был густой от запахов – скошенное сено, речная влага, дымок от дровяных печек, на которых бабушки варили варенье из смородины и абрикосов. Где-то вдали гудел трактор, и его ритмичный гул, казалось, задавал темп всему дню. На лавочках у домов сидели старушки в цветастых платках, обсуждая последние новости, пересыпая разговоры мягким смехом и укорами на жару.

Во дворе у Олеси щебетали воробьи, бегали босиком дети, играя в "выше ноги от земли", и то и дело раздавался звонкий смех. Она сидела на крыльце, босая, с книгой на коленях, но больше смотрела на облака и слушала, как пчёлы гудят над клумбами. В груди что-то щемило – радость, покой, немного грусть, будто она уже тогда чувствовала, что это лето будет особенным, что оно останется в памяти на всю жизнь, как последнее мгновение детства, растянутое на несколько золотых дней.