Карл Никсон - Долговая палочка

The Tally Stick © by Carl Nixon, 2020

By agreement with Pontas Literary&Film

Долговая палочка – деревянный брусок с зарубками для учета долгов; брусок разламывали пополам и оставляли по половине должнику и кредитору.

Семья – родители и дети или другие родственники, проживающие вместе или отдельно.

Автомобиль с четырьмя спящими детьми оторвался от земли. От лесистого обрыва и опасного изгиба скользкой от дождя дороги до полноводной реки внизу – не меньше шестидесяти футов. Ночь была безлунная, небо заволокли низкие свинцовые облака. На долю секунды – долю доли – машина зависла в воздухе, словно подвешенная на ниточках, а через миг дети начали падать. Навстречу верхушкам деревьев. Навстречу камням в бушующей воде. Навстречу будущему.

В машине не спал лишь один человек – отец, Джон Чемберлен. Его длинное узкое лицо виднелось в свете приборной доски. Он смотрел вперед на казавшийся бескрайним лес и крупные искрящиеся капли дождя в свете фар. Его лицо выражало не испуг, а удивление. Руки по-прежнему сжимали руль; казалось, он все еще контролировал ситуацию. Возможно, он и верил, что успеет выполнить какой-то маневр, нажать секретный рычаг, спрятанный где-то в машине, дернуть за него, сделать что-нибудь, что угодно, чтобы спасти свою семью. За его спиной кто-то из детей застонал и зашевелился во сне.

– Джулия, – хриплым шепотом проронил Джон.

Мать детей сидела рядом, уткнувшись подбородком в плечо, как птичка; она спала, положив голову на свернутый кардиган, прижатый к дверце. Чуть раньше она расстегнула ремень безопасности – ей было неудобно, – и теперь тот свободно болтался на плече и опускался на колени. Ей снились лошади. Три кобылы в сбруе скакали по сухому бесплодному полю. Клубилась белая пыль, застилая все вокруг. Они скакали все быстрее, будто пытались сбежать от пыли, которую сами же и поднимали. Во сне Джулии топот копыт оглушал.

Джон жалел, что не успеет извиниться перед женой. Он хотел извиниться за многое: за то, что задерживался на работе, за дурацкую ссору из-за обоев, за женщину в Тоттенхэме, о которой жена до сих пор ничего не знала. Но сильнее всего он жалел, что привез детей в эту страну. Джулия не хотела уезжать из Лондона. Он ее заставил – именно так все и было, заставил, теперь можно в этом признаться. Настоял, что эта работа – необходимый и важный этап, что они пробудут в Новой Зеландии недолго, а потом начнется лучшая жизнь. Он обещал, что его переведут в Нью-Йорк, может, даже в Париж. Устроившись в новом доме в Веллингтоне, они наймут няню. Веллингтон – живописный маленький городок. «Воспринимай это как приключение», – сказал он. В конце концов Джулия согласилась. Она всегда была хорошей женой. Хорошей матерью.

За несколько часов до этого они остановились в маленькой деревушке, поужинали стейками с картошкой.

Джулия хотела переночевать в гостинице, а завтра прогуляться в долину с другими туристами и взглянуть на ледник. Дети обрадовались, оторвались от тарелок.

– Зачем смотреть на грязную ледяную стену? – сказал Джон и отодвинул от себя тарелку большим пальцем. Он не съел и половины. – Нечего там смотреть. Дождь вряд ли прекратится, до утра уж точно. Надо ехать.

Джону говорили, что эта часть страны – природное чудо, мол, тут все осталось таким же, как в доисторические времена, но за три дня они повидали лишь сплошную стену дождя, серый берег, горы в пелене облаков и ели недожаренную картошку. Если бы он приехал сюда за свои деньги, то потребовал бы неустойку.

Из ресторана они вышли в темноту. Пригнувшись, бросились к машине; неоновая вывеска «Есть свободные номера» у мотеля замылилась из-за дождя, слов было не разобрать. Он в жизни не бывал под таким дождем. Капли со стеклянный шарик. Настоящий муссон.

Следующая страница