Лариса Сугатова - Долгий путь

В груди все сжималось от предчувствия. Должно случиться что-то странное и необычайное. Сегодня утром по пути в лавку встретился мистер Стенли. Он так мило рассыпался в комплиментах. Совсем безобидный сосед. Вот только Джордж так не думает, ведь мистер Стенли одинокий молодой человек, проживающий с тетушкой. Солнце уже клонилось к закату, когда Джордж появился во дворе. Он возбужденно спрашивал о мистере Стенли и очень эмоционально жестикулировал при этом руками. Казалось, ему не терпелось поскорее встретиться с этим джентльменом. Хотя вот скажите, зачем ему мистер Стенли, если вполне можно поговорить со мной. Однако Джордж удалился в крайнем возбуждении и явился лишь спустя пару часов. Войти в дверь ему не захотелось, так как он надеялся избежать встречи с моей семьей, и этот неуравновешенный юноша решился на отчаянный шаг. Он влез на бакон, и я вынуждена была обьясниться с ним. Оказывается, мистер Стенли и Джордж подрались. Как такое возможно, не понимаю. Зачем драться, если дама к вам благоволит и расположена всей душой. Но вот такой этот пылкий Джордж. Ему взбрело в голову, что кто-то покушается на его возлюбленную, и ему непременно нужно вступиться за ее честь, а потом явиться к ней на балкон, совершить столь необдуманный поступок и предлагать ей руку и сердце, прося взамен согласие на долгую и счастливую жизнь.

Вот как? Как это могло случиться? Опять зима наступила внезапно. Она всегда так приходит после столь непродолжительного тепла, что к нему и привыкнуть не успеваешь, и все думаешь, будто еще рано для холодов. А они вот они, тут как тут. Северный ледяной ветер снова пронизывает насквозь отсыревшую тяжелую одежду. Весь берег с его огромными камнями покрыт льдом. И скала вблизи от берега тоже покрыта мощным слоем почти прозрачного льда. Леденящее душу арктическое дыхание зимы захватило все вокруг. Нас всего двое осталось здесь. Пока еще мы выживаем в палатке. Но из-за сильных ветров я очень опасаюсь остаться без нее. Сейчас мы спасаемся с помощью газового примуса, но надежды на спасение остается все меньше. Постепенно море все больше сковывает льдами. Возможно мы не сможем выбраться отсюда и останемся здесь, погребенные снегом, хотя, если снег не заметет наши следы пребывания, можем остаться и непогребенным, что, возможно, еще хуже. Ежедневно мы проходим сколько то километров. Вероятно, не более пяти, ориентироваться приходится, полагаясь лишь на собственные ощущения. Еды осталось очень мало. Приходится делать частые остановки, чтобы растопить снег и вскипятить воду. Кипяток помогает согреться. Только бы не лишиться надежды, что мы сможем выбраться из этого снежно-ледяного плена, только бы не остаться одному. Идти вперед, пока есть силы. Чтобы были силы, нужна еда. Наш путь лежит воль берега. Может быть нам навстречу и вышлют поисковую группу, хотя у нас нет ничего, что указывало бы наше местонахождение. Судно после столкновения с айсбергом затонуло, только по большой доле везения нашей команде удалось спастись на шлюпке и пристать к пустынному холодному берегу, где нет никого, даже птицы не летают.

Я не говорила это никому, но вам расскажу. Дело было в спортотряде пионерского лагеря.

Мы с Маринкой жили в домике с девчонками не нашего возраста, а со средними, как нас тоже обеих стали называть, после набора младших. «Младшие» девчонки многие были из ее класса, параллельного с моим, несколько человек из третьей, другие из пятой и второй школ.

Пацаны, те что наши ровесники, тоже жили в соседнем домике. Во всем лагере стояли примерно пятнадцать домиков, каждый рассчитан на отряд из двенадцати-пятнадцати человек. На одной половине веранды жили тренеры, а у пионеров – вожатые.

Как-то мы решили намазать пацанов пастой. Я намазала Пашку, все же он мне немного нравился. Было смешно и страшно, что он проснется и увидит меня, поэтому я скорей выдавила пасту на нос , и тихонько стала выбираться из их домика. Девчонки перемазали остальных.