Алекс Стар - Дочь моего лучшего друга

— Серый, с тобой всё будет в порядке? — переспрашиваю я своего лучшего друга.

— Коля, всё нормально. Единственное, хочу тебя попросить, чтобы ты присмотрел за Лелей, пока я буду восстанавливаться после операции. Сам понимаешь. У неё больше никого нет, кроме меня. Будет переживать.

— Не вопрос, братан, не вопрос, — успокаиваю я его. — Всё будет хорошо. Я всё устрою.

А у самого холодеет всё внутри. Сколько времени прошло с тех пор, как умерла её мать? Десять? Двенадцать? Всё эти годы для меня смешались словно в одну аляповатую карусель, когда я пытался забыть её. И убежать от самого себя.

Я звоню в дверь квартиры: за эти года столько воды утекло, мы все успели разбогатеть, потом разориться и снова заработать ещё больше денег. Но все эти деньги мира так и не смогли мне заменить её. Даже моя жена и многочисленные любовницы не смогли затереть её образ в памяти. Образ жены моего лучшего друга. Которую мне всегда было нельзя.

И я ненавидел себя за то, что не мог справиться с собой, с этими дурацкими чувствами, которые въелись, вросли крепкими корнями в моё сердце. И в каждой женщине, с которой я встречался, я пытался отыскать её, но так и не нашёл.

И вот она стоит передо мной. Словно и не было этих двадцати лет. Только она нисколько не постарела. А наоборот, стала ещё моложе. Ещё более юной. Свежей. Незапятнанной. Мне кажется, что я увидел привидение. Но этого не может быть! Она ведь умерла!

— Привет, дядя Коля, — смотрит она на меня своими небесными кристальными глазами, и делает шаг назад, приглашая войти.

Вот дурак. Это же её дочь! Леля. Лелечка.

— Привет, Лелёк, — бросаю я ей с порога, и очень надеюсь, что она не заметила этого дурацкого замешательства взрослого дядьки. И вхожу в дом. — Всё будет хорошо, Лелечка, — неловко прижимаю я её к себе, пытаясь приласкать и утешить, как потерявшегося ребёнка.

Я ведь помню её ещё совсем малышкой. Маленькой копией её мамы. Которую я тайно любил всю свою жизнь.

— Не переживай, моя девочка, — глажу я неуклюже по голове эту куколку, боясь помять её своими медвежьими лапами: ей ведь так сейчас нужны любовь и забота. Потерять мать, а теперь ещё и ждать отца после операции. Никому не пожелаешь такого. — Всего несколько дней, и он к нам вернётся, — приговариваю я Лелечке тихо на ушко, успокаивая её, и она затихает в моих объятиях, как испуганная птичка. От неё пахнет мятными леденцами и апельсиновыми пряниками. О боже, этот запах просто сводит меня с ума. — Не плачь, — приговариваю я, потому что понимаю, что её слёз я точно не переживу.

Но всё-таки кто из нас двоих здесь взрослый? Нельзя показывать своего замешательства. Бросаю ей:

— Собирайся.

— Зачем? — вскидывает она на меня свою рыжую голову.

— Эти дни ты проведёшь у меня в моём доме. Так будет всем удобнее. У тебя десять минут на сборы, — стучу по своим наручным часам, а сам думаю, какой же я идиот!

Тоже мне, решил сыграть во взрослого папочку.

Она быстро убегает в свою комнату, а я оглядываюсь по сторонам. Я никогда не был в этом доме. Я уехал из города задолго до того, как её не стало. Я всё время боялся оказаться с ней рядом. Не справиться с собой. А теперь я буду заперт с её маленькой копией.

И я понимаю, что безумно хочу её. Как хотел все эти годы. Зарыться лицом в её медные волосы, вдыхать её леденцовый аромат. Запах её желания.

Я представляю, как она там складывает наверху свои вещи в сумку: роется своими тонкими розовыми пальчиками в нежном свежем белье, натягивает толстовку на свою белоснежную в золотых россыпях кожу, и у меня буквально сводит скулы от сдерживаемого желания.

Но я не могу себе ничего позволить с этой девочкой. Я обещал её отцу. И своему лучшему другу.

Когда Леля спускается, у меня перехватывает дух: эта коротенькая плиссированная юбочка в шотландскую клетку и белые гольфы до колен могут из любого мужика сделать извращенца и насильника! А я далеко не святой. Стараюсь вести себя равнодушно и веду её на парковку.