← К описанию

Ларри Лофтис - Дочь часовщика. Как видеть свет в кромешной тьме

Осмеливаясь делать то, что правильно, а не то, что хочется, мужественно хватаясь за любую возможность, а не трусливо сомневаясь – свобода приходит только через поступки, а не через бесплотные мысли.

Не бойтесь ничего, выходите навстречу буре и действию, уповая на Бога, чьим заповедям вы верно следуете; и ликующая свобода с радостью примет ваш дух.
– Дитрих Бонхёффер

Larry Loftis

THE WATCHMAKER’S DAUGHTER

The Watchmaker’s Daughter

ИМЕНА ПЕРСОНАЖЕЙ

Пролог

Лейтенант Ханс Рамс являл собой фигуру чрезвычайно представительную.

Красивый и широкоплечий, в безукоризненной немецкой форме, он напоминал выточенную из мрамора статую, а прямая осанка и невозмутимое выражение лица не оставляли сомнений в том, что перед собеседником образцовый офицер СС. При этом он был не просто тюремным военным следователем: он был судьей, который здесь и сейчас единолично определял судьбу Корри.

По сути, Рамс выступал и судьей, и присяжными, и палачом в одном лице. Одним взмахом руки он мог отправить кого угодно на виселицу или в концентрационный лагерь.

Корри стояла перед его рабочим столом и смотрела на разложенные документы – свои личные бумаги. Между ними лежали ее собственной рукой написанные заметки о различных подпольных мероприятиях, продовольственные карточки, в которых содержались имена и адреса друзей, евреев и участников Сопротивления. Гестапо обнаружило их во время обыска в Бейе и, по-видимому, только что передало в тюрьму.

«Объясните мне, что это за записи», – потребовал Рамс.

Сердце Корри бешено колотилось. Помимо прямого доказательства ее участия в нескольких тяжких преступлениях, эти бумаги подвергали смертельной опасности каждого, чье имя упоминалось в списках. Обнаружь их гестапо, подпольщики будут арестованы и отправлены в концентрационные лагеря, наверняка расстреляны; евреев отправят в лагеря смерти. Могла ли она сказать лейтенанту, что не имеет отношения к этим документам? Нет, это означало бы определенный конец: для нее и для всех остальных.

– Не могу.

Глава 1

Часовых дел мастера

Тик-так, тик-так…

Успокаивающий звук, ритмичный и предсказуемый. Магазин Виллема тен Бума на Бартельёрисстраат, 19 в Харлеме, Голландия, был небольшим и уютным, а повсюду тикающие часы, казалось, приглашали любого гостя к неторопливой беседе и ненавязчивой дружбе. Он арендовал это помещение в 1837 году и устроил там свою часовую мастерскую, категорически отказавшись трудиться с отцом над продажей садового оборудования.

Как и в большинстве зданий в городе, на первом этаже располагался магазин, а на втором и третьем этажах жила семья хозяина.

В 1841 году Виллем женился на Гертруде ван Гог, а три года спустя в Бейе, как прозвали резиденцию тен Бумов, состоялся необычный разговор. Местный голландский реформатский священник Доминик Виттевен однажды обратился к Виллему со своеобразным вопросом: «Вы же знаете, что Священные Писания велят нам молиться за мир в Иерусалиме и благословлять евреев?» На тот момент вопрос звучал действительно странно – мало кто из голландских христиан слышал о молитве за Израиль, – но Виллем согласился молиться. «Я всегда любил древний народ Божий, – ответил он Виттевену. – Им мы обязаны нашей Библией и нашим Спасителем».

После этого простого обещания Виллем начал приглашать в свой дом друзей – помолиться за Иерусалим и евреев. Никто из них тогда и не предполагал, что эта невинная традиция обратится в наследие, передаваемое детям и внукам.

В 1856 году Гертруда умерла от туберкулеза, а два года спустя Виллем женился на Элизабет Белл. Год спустя у них родился первенец, Каспер. Мальчик несколько лет проучился у своего отца в семейном магазине, а когда ему исполнилось восемнадцать, открыл собственный часовой магазин в Рапенбурге, еврейском квартале Амстердама. Его хорошо приняли соседи; он же просто восхищался ими.

Следующая страница