Алексей Добров - Добро – наше всё!
Не постигшему науки добра всякая иная приносит лишь вред.
Мишель Монтень
© Алексей Добров (Соковиков), 2023
© Оформление. Издательство «У Никитских ворот», 2023
«Необходимо различать этику как чисто эмпирическое познание от этики как философского учения».
«Что чистое нравственное добро должно в конце концов быть испытано как высшее благо, то есть как полнота удовлетворения, или блаженство, – это признавал и сам строгий проповедник категорического императива».
«Итак, нравственное добро по самому существу своему есть способ действительного достижения настоящего блага, или блаженства, то есть такого, которое может дать человеку устойчивое и окончательное удовлетворение. Благо (и блаженство) в этом смысле есть только другая сторона добра или другая точка зрения на него – между этими двумя понятиями такая же внутренняя связь и такая же невозможность противоречия, как между причиной и следствием…»
«Внутренно требуя совершенного соединения с абсолютным Добром, мы показываем, что требуемое ещё не дано нам и, следовательно, нравственный смысл нашей жизни может состоять только в том, чтобы достигать до этой совершенной связи с Добром или чтобы совершенствовать нашу существующую внутреннюю связь с ним.
В запросе нравственного совершенства уже дана общая идея абсолютного Добра – его необходимые признаки. Оно должно быть всеобъемлющим… По внутреннему свидетельству сознания выше нас безусловное Добро, или Бог и всё то, что уже находится с Ним в совершенном единении, так как мы этого единения ещё не достигли…
…Роковое подчинение высшей силе должно становиться сознательным и свободным служением совершенному Добру, естественная солидарность с другими людьми должна переходить в сочувственное и согласное с ними взаимодействие…»
«В отношении к другим людям нравственный закон даёт чувству Жалости или симпатии форму справедливости, требуя, чтобы мы признавали за каждым из наших ближних такое же безусловное значение, как за собою, или относились к другим так, как могли бы без противоречия желать, чтобы они относились к нам, независимо от того или другого чувства. Наконец, по отношению к Божеству нравственный закон утверждает себя как выражение Его законодательной воли и требует её безусловного признания ради её собственного безусловного достоинства или совершенства. Но для человека, достигшего такого чистого признания Божией воли, как самого Добра всеединого и всецелого, должно быть ясно, что полнота этой воли может открываться только силою её собственного, внутреннего действия в душе человека. Достигнув этой вершины, нравственность формальная или рациональная входит в область нравственности абсолютной – добро разумного закона наполняется добром божественной благодати».
«…Духовные блага по природе своей не могут быть принудительными. Этих благ для человека в конце концов два: добродетель, то есть внутреннее расположение нашей воли к добру самому по себе, и истинность (или правоверие), то есть внутреннее согласие нашего ума с истиною, как таковою».
«Когда… всеобщее оправдание добра, то есть распространение его на все жизненные отношения, станет на деле исторически ясным всякому уму, тогда для каждого единичного лица останется только практический вопрос воли: принять для себя такой совершенный нравственный смысл жизни или отвергнуть его. Но… пока правота добра не стала очевидным фактом во всём и для всех, возможно ещё теоретическое сомнение, неразрешимое в пределах философии нравственной или практической, хотя нисколько не подрывающее обязательности её правил для людей доброй воли».
В. С. Соловьёв (1853–1900). Оправдание добра.
Нравственная философия (1894–1897)