Ботагоз Еримбетова - Dextera Dei

В тот день я впервые задумалась о смерти. Не о той, которая приходит на старости лет как логический конец или в середине жизни как обидная случайность, а о той, которую можно создать своими руками прямо сейчас как произведение искусства.

Суицид, так это называется.

Обычно для суицида есть причина –  долгая депрессия или травмирующая ситуация.

Убийство, так это называется.

Если кто-то найдет для него причины. Если кто-то докажет.

***

Томи подняла телефон с пола и коснулась экрана.

– Заблокирован.

– Спроси у сестры, может, знает пароль. И передай ребятам, что все, пусть уходят уже.

Дима, ее друг и начальник, все еще надеялся найти в ящике с нижним бельем девушки, которую он несколько часов назад вынул из петли, какие-то намеки на то, почему девушка в эту петлю полезла.

Сестра девушки, такая же приземистая и длинноволосая, сидела на кухне и чистила ногти металлической пилкой. Томи передернуло.

– Не знаю, наверно, ее дэрэ, –  протянула сестра. Слова у нее получились длинными, в нос.

– Когда у нее «дэрэ»?

– Четвертого… ноль четыре, ноль один, ноль четыре…

– Не подходит. Еще есть варианты?

– Нуу… может, тупо от одного до шести?.. Дианка любила такое… она вообще у нас капитан очевидность всю жизнь…

После «нь» от сестры как будто еще исходило какое-то мычание или гудение. Томи присмотрелась: девушка едва заметно раскачивалась, как на молитве или медитации. Так. Наркота. Глаза темные, не поймешь, расширены зрачки или нет. Но с пилкой, которой не бросила чистить ногти во время разговора, обращается ловко.

Томи вернулась в комнату, где Дима перешел от ящика с нижним бельем к полке с книгами, и негромко сказала:

– Есть вероятность, что она была под чем-то. Сестра вон, подвисла на своем маникюре и слова тянет.

Дима понимающе хмыкнул.

– Посмотрим. Что с телефоном?

– Пока ничего. Попробую сама подобрать.

Самоубийство было самым обычным. Только записки не было, но сейчас никто из молодых не оставляет ни записок, ни тиктоков. Как говорит папа, потерянное поколение.

Томи в который раз осмотрела маленькую комнату самоубийцы. Обычная комната в съемной квартире, не поймешь, какие вещи человек сам выбирал и покупал, а какие уже были, когда он заехал. Подувядшие цветы в вазе на подоконнике. Книжка по саморазвитию яркой обложкой выделяется на полке среди Гоголя, Стендаля и еще кого-то классического в старых советских переплетах. Не хватает только кружек со следами чая или кофе. Сколько они выезжали на такие «девичьи» съемные квартиры, везде было одно и то же.

Но что-то выбивалось из этой обычности, и она не могла уловить, что. Как будто прямо перед ее лицом кто-то невидимый аккуратно водил рукой и издевательски смеялся.

– Я закончил. Идем? – Дима, оказывается, уже успел собраться.

– Идем.

Дел на сегодня было много, в основном бумажных. Когда Томи шла в полицию, она понимала, что будут трудности и придется много работать, но она и не подозревала, сколько времени съедает бумажное оформление всего, что так привлекало ее в этой работе. Дима справлялся с этой рутиной как-то легко, играючи, а Томи все время отвлекалась, злилась, снова отвлекалась, и так по кругу.

– Она не принимала наркотики.

Дима влетел в кабинет, разбросал папки, свою одежду и портфель куда попало и включил компьютер. Вид у него был разочарованный.

– А сестра ее? Там точно вещества или травка, ну или шиза.

– Или шиза, – с нажимом произнес друг, – сестренка со справкой оказалась, регулярно в рехабе тусит и лекарства получает. От них и эффект, который ты заметила.

– А Джораев что говорит? Закрываем?

– Сомневается.

– Почему?

– Следы есть странные, как будто кто-то ее держал за правую руку, когда она уже висела и дергалась. Сестру исключаем, она пришла позже и сразу вызвала нас.

– А если нет? Если у нее шиза такая, поддерживать тех, кто вешаться собрался? Причем физически?

Томи стало жутко. Образ двух сестер –  одна дергается в петле, другая держит ее за руку и едва заметно раскачивается – накрыл ее, как уже лет пять не накрывало даже после выезда на самые кровавые места преступлений.