Тимофей Царенко - Демоны кушают кашу

Добротная, основательная дверь, спряжённая из колотой дубовой доски и перехваченная в трёх местах коваными петлями во всё полотно, распахнулась от могучего пинка, ударилась о стену и жалобно задребезжала. В тёплый и тихий уют маленького ресторанчика ворвался поток ночного воздуха, неся с собой отнюдь не уютные запахи дождя, мокрого камня и дыма каминных труб – словом, всё то, чем мог щедро поделиться омываемый стихией ночной город.

– Ричард, ты должен мне помочь! – дождливая тьма исторгла гулкий бас, заполнивший почти всю залу.

В дверном проёме возник обладатель баса. Чтобы войти, ему пришлось основательно пригнуться. Двухметровый громила с круглым изуродованным лицом, в чёрном прорезиненном плаще, с которого на пол лилась вода. Визитёр явно презирал зонты, что выдавало в нём человека, привычного к долгим странствиям вдали от цивилизации.

– Мистер Салех! Где ваши манеры? – звонкий голос донёсся от камина, перед которым сидел молодой человек в элегантном костюме-тройке. Он читал газету, а на столике рядом с ним стоял кофейник. Под кофейником горела небольшая свечка, распространяя по помещению запах сандала и корицы.

– Дык… Это… – громила заметно растерялся.

– И кто там орёт, на улице?

– Дык… Это… Швейцар… – окончательно смутился великан.

– Вы что, избили беднягу, и теперь он агонизирует? – продолжал допытываться щёголь. Породистое, гладко выбритое лицо его демонстрировало миру брезгливое раздражение. Грива золотых волос рассыпалась по плечам. На тонком носу поблёскивало золотой оправой пенсне. Молодой человек снял его двумя пальцами и уставился на пришельца внимательным взглядом голубых глаз.

– Нет, я ему, кажется, того… – Салех шмыгнул носом. – На ногу наступил… – закончил он, разглядывая уже свои ноги. Вернее, одну. На месте левой красовался массивный стальной протез в форме совиной лапы. С растопыренных когтистых пальцев стекала вода, здорово смахивающая в отблесках каминного огня на кровь.

Молодой человек зажмурил глаза и потёр переносицу.

– Рей, я выкупил это заведение на вечер, попросил швейцара отваживать посетителей и докладывать мне о визитёрах, – Ричард тяжело вздохнул. – Это, чёрт возьми, просто-напросто неприлично! На кой ляд вы покалечили бедолагу?

– Так я его не заметил, он же тощий и мелкий, под ноги зачем-то кинулся… – громила смущённо шаркнул протезом; на дубовом полу остались впечатляющие борозды от когтей.

– И давно это семипудовый мужчина считается тощим и мелким?! Рей, чёрт побери! Идите, окажите помощь бедолаге и вызовите ему врача. А ещё заплатите. И не как обычно, а полсотни империалов минимум!

– А не жирно за отдавленную ногу? Он столько за год не зарабатывает! – недовольно пробубнил мокрый здоровяк, впрочем, послушно шаря по карманам. – И у меня столько нет с собой! – закончил он не слишком логично.

– Я вам ссужу – и нет, не жирно! – щёголь повысил голос. – Во-первых, это с вашей стороны просто-напросто некрасиво. Человек честно выполнял свою работу. Во-вторых, в данный момент бедолага работал конкретно на меня! А я привык заботиться о своих людях. В-третьих, это создаст нужную репутацию. Люди будут знать, что мы караем только врагов империи, и даже если кто-то невинный от наших с вами действий пострадал, он будет осыпан золотом.

– …или его горюющие родственники, ага, – Рей недоверчиво хмыкнул и покосился на газету, что лежала на кофейном столике.

«Ричард Гринривер, седьмой сын графа Гринривера, Палач народов. Кто следующая жертва? Расследование» – заголовок передовицы был набран таким шрифтом, что впору газету на плакат использовать. Под надписью красовалось фото молодого человека, который сейчас отчитывал здоровяка. На фотографии его лицо было искажено сложной гримасой презрения и ненависти. Впрочем, Салех знал, что Ричард всего лишь хотел чихнуть. Хотя бы потому, что сам это фото и сделал. И в газету его отослал. За очень солидное вознаграждение. Куда большее, чем он сейчас пытался не дать избитому швейцару.