Антон Паладин - Дело № 1. Приговорить нельзя оправдать
Пролог
Погоня приближалась. Боцман – немецкая овчарка, высунув влажный язык, бежал рядом.
Извилистая, словно тело змеи, дорожка вилась куда-то вверх, в горы.
Они ускорили темп. За поворотом тропинки показалось чёрное пятно входа в пещеру.
Он забежал вовнутрь и позвал за собой четвероногого друга.
Огляделся. Убежище выглядело достаточно безопасным. Тёмные своды пещеры, словно молниями, были изрезаны жилами неизвестной ему блестящей кристаллической породы.
Снаружи вновь послышались шум и крики преследователей.
Он забился в дальний угол, спрятавшись за каменным выступом, и, тихонько свистнув, подозвал к себе пса.
Прошло какое-то время – может быть минута, а может, и вечность!
Ожидание худа – хуже самого худа.
Боцман лежал рядом и громко дышал. Его верные черные, слегка слезящиеся глаза, смотрели туда же, куда и Он – на светлое пятно входа в пещеру.
Звук погони приблизился.
Внезапно луч фонаря прорезал темноту грота. Бледный диск заскользил по черному граниту пещерного свода.
Он разглядел на светлом фоне входа в убежище чью-то неясную фигуру.
Тёмный силуэт с фонарём в руке постоял ещё какое-то время, разглядывая мрачные своды, и исчез так же внезапно, как и появился.
Он лежал, затаив дыхание, зажимая рукой пасть овчарки, и шептал успокаивающе:
– Тише, дружище, не шуми, умоляю!
Наконец шаги преследователей начали удаляться, как вдруг пёс заворчал, и вывернувшись из рук, громко залаял.
Вдали послышались крики – они услышали собачий лай. Он быстро выбежал из пещеры. Боцман, бодро махая хвостом, последовал за ним, не переставая гавкать.
– Тише, дорогой, тише! Умоляю тебя, не шуми, глупая ты псина! Если они догонят нас, мы погибнем! – шептал Он собаке.
Погоня приблизилась. Позади послышался какой-то грохот и шум.
Уже отчетливо слышались голоса преследователей, но слов разобрать он ещё не мог.
Нужно было что-то предпринимать. Слева от тропинки виднелись заросли кустарника. Недолго думая, он с головой бросился в колючий терновник. Острые, словно иглы, шипы оцарапали его тело и разодрали кожу. Одежда мигом превратилась в лохмотья.
С трудом продравшись сквозь густые заросли, Он нашел просвет и забрался в эту естественную нишу. Затем подал знак собаке следовать за ним.
Боцман бойко залез в убежище: густая шерсть защищала его тело от мерзких шипов.
Он обнял пса и прикрыл рукой его пасть.
Замерев и пытаясь не дышать, Он вглядывался сквозь заросли, пытаясь разглядеть преследователей.
Он не знал, кто эти люди, которые гонятся за ними. Он не знал – почему? Он даже не знал, откуда взялась эта овчарка…
У него не было ни одного ответа. Он знал лишь одно, и точно – если погоня их обнаружит, то эти люди убьют и его, и собаку! И еще он знал, что этот пёс – его друг. Он не знал, откуда ему это известно, но Он был уверен на все сто процентов в этих двух вещах.
Погоня приблизилась, и Боцман снова занервничал. Пёс вновь хотел залаять на преследователей, и Он понял, что если не предпримет что-нибудь немедленно, то они погибнут оба. И вдруг Он осознал, что единственный способ выжить для него – это убить собаку! Убить друга!
Но как же Он мог сделать это? Перед ним стал выбор: принять единственно возможное решение в сложившейся ситуации – убить Боцмана; и второй – оставить пса в живых и, как следствие, умереть от рук преследователей вместе с овчаркой!
Он вынужден был принять это сложное решение в ту же секунду, пока пёс не залаял снова, как там, в пещере!
Он шептал Боцману:
– Ну почему? Почему ты не можешь помолчать? Зачем ты хочешь выдать им нас, глупая ты псина?!
Он закрыл глаза. Мысли свернулись в какой-то клубок, спутались в невероятно сложный гордиев узел. Бритва Оккама?! Все знания о мудрости тысячелетий и трактаты ученых философов, которые Он прочитал где-то, когда-то, вмиг потеряли для него свою цену!
Что могли знать эти мудрецы и мыслители о выборе?!
Как поступить? Что делать? – извечные вопросы. Он не знал, подчиниться ли Ему суровой логике и замарать душу и совесть, или погибнуть вместе с этим тёплым живым комочком шерсти, который смотрит сейчас на него такими искренними и преданными глазами!