Наталья Аверкиева - Чужой в доме

Основано на реальных событиях.

– Нам надо идеально убраться, – сообщила мама в семь часов утра в субботу.

Я подумала, что это сон, кивнула, натянула одеяло повыше и повернулась носом к стене. А что еще это может быть? Только сон. Во-первых, потому что такого просто не может быть по определению. Мама в субботу всегда спит до обеда. Я ее не бужу, потому что она у меня «сова» и ей надо отоспаться за ранние подъемы в течение всей недели. Да и выспавшаяся мама гораздо лучше невыспавшейся. Обычно я тихо занимаюсь своими делами или сижу в интернете. Когда мама просыпается, то еще, наверное, с час валяется в постели, смотрит по телевизору всякие программы про ремонт, и мы с ней мечтаем, что однажды сделаем такой же крутой ремонт в нашей квартире, какой показывают в тех передачах. Однажды мы даже хотели пригласить к нам съемочную группу, чтобы они превратили моё «логово ведьмы» в комнату настоящей девушки, но, узнав, что нужно куда-то уехать на несколько месяцев, вывезти всю мебель и проделать другую подготовительную работу, решили, что и без ремонта у нас красиво. Съезжать нам с мамой было решительно некуда, да и мебель жалко. Мало ли, что они там нам наконструлят эти вау-дизайнеры, буду я потом на полу спать под балдахином. Ну их. Так я и не стала звездой экрана. Во-вторых, мама совсем не фанат идеальной уборки. Нет, у нас дома, конечно, чисто, ну или относительно чисто, но не так чтобы идеально чисто. И уж тем более ради «идеальной чистоты» мама не встанет в семь утра в субботу. Таким образом, всё указывало на то, что это сон.

– Варвара! Вставай! Нам надо идеально убраться! – пихнула меня мама, как бы доказывая, что происходящее все-таки сном не является.

– А сколько времени-то? – на всякий случай уточнила я. Вдруг уже обед, и я все проспала.

– Без пяти семь.

– Вечера?

Мама посмотрела на меня так, словно сомневалась в моем душевном здоровье.

– Вставай. Завтрак почти готов. Твоя любимая манная каша. Банан себе сама порежешь.

Я даже второй глаз открыла, чтобы убедиться, что это не сон. Манка никогда не была моей любимой кашей, мама ее готовила раз в столетие в буквальном смысле этого слова. А уж про банан…

– А что случилось? – тревожно смотрела я на нее.

– Завтра к нам дядя Костя переезжает. Надо идеально убраться, купить продуктов…

– Какой еще дядя Костя? – нахмурилась я.

– Обыкновенный.

– Что значит переезжает? Насовсем?

– Там видно будет.

– Это ты для этого купила новую кровать взамен старого дивана? – спросила я, вспомнив, как неделю назад грузчики корячились в узких коридорах нашей квартиры с огромным основанием.

Мама глянула сердито и строго рявкнула:

– Я сказала, вставай!

Пришлось вставать.

У нас с мамой никогда не было близких отношений, какие показывают по телевизору или о которых рассказывают в романах. Мама никогда не рассказывала о своих делах, друзьях и увлечениях. Про личную жизнь я вообще молчу. Я не знала, с кем она встречается, есть ли у нее мужчина, насколько они близки. Она никогда никого не приводила домой, поэтому заявление о каком-то дяде Косте, который не просто придет к нам знакомиться, а аж переедет жить, меня шокировало. Что еще за дядя Костя? Зачем он нам? Никакой дядя Костя нам не нужен.

Завтракали мы в полной тишине. Мама читала книгу. Я глазела по сторонам, оценивая масштаб предстоящей уборки на кухне. Хоть бы потолок не заставила мыть… Мы живем чуть лучше, чем бедно. Про таких, как я, обычно говорят – чистенько и бедненько. У нас нет шикарной мебели, на окнах не висят богатые гардины, обои старые и местами засалены. Ремонт мои тогда еще родители делали лет двенадцать назад (я не помнила этого момента), поэтому и стены у нас все еще оклеены «модными» лет сто назад прорезиненными обоями с блестящей поверхностью. Такой интерьер способен заинтересовать только киношников для съемок своих почти исторических фильмов.

– Нам бы ремонт сделать, – словно прочитала мои мысли мама.