Татьяна Чекасина - Чистый бор
© Татьяна Чекасина, 1983
© Спорт и Культура, 2023
Об авторе
Татьяна Чекасина в литературе работает давно и на очень высоком уровне. Но повесть «Чистый бор» стоит немного особняком от других произведений писателя. Это не урбанистическая, рубленая проза, экспрессивная и мощная, какая присуща этому автору. Здесь можно заметить мягкость, неторопливость деревенской прозы. Персонажи вообще не такие, какими наполнена современная бульварная коммерческая литература. Это – типичные персонажи русской классической традиционной прозы, построенной на великих человеческих ценностях, которые соответствовали социальному строю, характерны для периода советской власти. Именно этот временной период и описан в повести «Чистый бор» со всеми его достоинствами и недостатками.
Глава первая
…Человека этого никто не заметил. Но он и не хотел, чтобы его кто-то заметил, да остановил и отговорил. Он шёл уверенно, будто цель, к которой приближался, была элементарной. Но, свернув на кривую тропу, начал выглядывать того, кто бы его отговорил. Ни души на улице, далее – тупик с вагонами. И куда идти – в улицу или – в тупик?
Пошёл улицей, на дороге – навоз: у столовой – лошадь, впряжённая в телегу, на которой ничего нет. Дверь в кухню открывается: возница – с пустой тарой. Нагромоздив у крыльца, охлопал от заноз рукавицы и – нет его. Человек ждал этого. Воровато ухватив один ящик, метнулся к тупику.
Вагоны лязгнули. То, что хотел решить днём, решил. И вот он между двумя пакгаузами. Уголок мал, но ящик входит. Встав на него, вытянув из брюк ремень, ловко набросил на крюк водостока. Перед ним – грубо выкрашенная белым стенка уборной. Отвернулся. И… ничего не увидел, кроме поезда с брёвнами; никакой надежды, что сдвинется и откроет просвет. Просвета не было.
С недоумением услышал гудок подъёмного крана. Не гудок, стон. И вдруг из громкоговорителя:
Человек сунул голову в петлю, шапка упала. Какие-то мгновения, – и он – не на земле, а над землёй, рядом оттолкнутый ногами ящик.
Срочный вызов (Шрамков)
Звонок непонятный: «…для решения вопроса…» Помехи на линии, как вой ветра, но уловил: «чтобы не прерывать процесс…». Крикнул: «Буду!»
Он отвёз в Надеждинск Ираиду с надеждой: там и без него в курсе, как её лечить.
Мастера нет в кабинете, в приёмной кивают:
– …у директора.
– Мне только заявление…
Секретарь давит кнопку на селекторе:
– Леонид Сидорович, тут Шрамков…
Из динамика:
– Пусть войдёт…
Такая моментальная реакция немного удивляет. Войдя, здоровается с обоими: и с директором Паршиным, и с мастером Позднышевым.
– Николай, хотим тебя отправить в командировку. Ехать завтра.
– Спасибо, но я не могу. Вот заявление. – И – о больнице.
– Жаль, – директору и вправду жаль.
Выйдя из конторы, сел в автобус, где только его не хватало.
Заболела жена в том году в январе. А в мае…
Не хотелось думать про май. Он – не дома, с другой женщиной, а в это время в Улымской больнице останавливают Ираиде кровотечение.
Летом никаких недомоганий. В октябре вдвоём – за клюквой на мотоцикле. Вдруг опять температура. Рекомендованные в больнице пилюли районные медики отменяют, назначают другие. Нормально, только устаёт. Но в январе боль, неутихающая, направление в город Надеждинск.
Один тип с улицы Вертолётной бьёт бабу. Другой ни разу дров не приволок, жена у него худенькая, Ираидиных лет, не болеет. Из-за двойняшек? У них родились две девочки. Но пять лет – никаких недугов. Работает она не на лесоповале, как многие женщины у них в Улыме, а в конторе.
– Петро-ович! Обед!
Выход из чащи на широкую прогалину. Это место в тайге именуют «верхним складом», от верховьев рек, по которым сплавляют лес. В Улыме, как и на многих таких предприятиях, реки нет, вывозка идёт автомобилями, а названия сохранились.
Автобус – с едой. Кастрюли тащат в открытую дверь вагончика. Повариха Зойка, накрашенная так, будто не с обедом – в тайгу, а на танцы – с кавалером, греет на плите первое и второе. Едят неторопливо…