Софья Соломонова - Черный принц, малахитовый некромант и глиняный валет

Радостное щебетание птиц разносилось над полем уже подросшей, но все еще ярко-зеленой пшеницы, раскинувшемся на сколько хватало глаз. Со всех сторон слышался стрекот кузнечиков, жужжание насекомых и шелест полевых грызунов. Природа оживала после долгих зимних холодов и совершенно не обращала внимания на двух путников, расположившихся на привал у обочины дороги, змейкой тянущейся через поля за горизонт.

Двое мужчин отдыхали на пледе, расстеленном прямо на земле в тени нескольких небольших придорожных кустов, привязав коней к едва заметному среди их зелени верстовому столбу. Один из них сразу привлекал взгляд своей необычно болезненной бледностью, которую лишь подчеркивал темно-зеленый цвет его сюртука. Вытянутое лицо путника обрамляли длинные угольно-черные волосы, собранные в расслабленный хвост. Бледный мужчина со скучающим видом разглядывал окружающий пейзаж, жуя совранную тут же травинку. Рядом с ним на пледе лежал длинный, почти в человеческий рост, посох из черного дерева со странным будто бы светящимся изнутри зеленым камнем-набалдашником.

Второй мужчина, привлекательный шатен в изящном коричневом костюме, выглядел озабоченным. Взгляд его медовых глаз метался из стороны в сторону, реагируя на каждое движение и шорох. Одной рукой мужчина опирался на землю, а другой нервно теребил шелковый шейный платок.

– Ваша Светлость, Вы слишком напрягаетесь, – лениво протянул мужчина в зеленом, скосив взгляд необычных темно-изумрудных глаз на своего спутника.

Мужчина в коричневом резко повернул голову в его сторону:

– Тебе легко говорить, Седрик, тебе не было приказано не появляться в столице лично Ее Величеством.

– Вас это беспокоит? – Седрик изогнул черную бровь. – Даже в текущей ситуации?

– Что же еще может меня беспокоить? Я планирую нарушить прямой приказ своего сюзерена.

– Не сюзерена, а его супруги, я попрошу.

– Ты правда считаешь, что это что-то меняет?

– Нет. Но посмотрите на это иначе, Ваша Светлость, – Седрик сделал пространный жест рукой в сторону бескрайних полей, держа травинку на манер мундштука, – король не сегодня завтра откинет копыта…

– Седрик! Как ты можешь говорить такое о Его Величестве!

Седрик закатил глаза:

– Ты всегда такой серьезный, Квентин, это невыносимо, – его голос звучал совсем не так, как мгновением раньше: в нем появились капризно-обиженные нотки.

– А ты даже в такой серьезной ситуации продолжаешь дурачиться и называть меня светлостью! – в голосе Квентина не слышалось злобы, скорее дружеский упрек. К этому моменту даже самому твердолобому наблюдателю стало бы ясно, что двое мужчин – давние друзья. Но вокруг не было ни души, если не считать лошадей и полевую живность, но им не было до людских дел никакого дела.

– Так вот, – продолжил Седрик, вновь придав своему голосу напускную серьезность, – о чем это я, король – на смертном одре и в любой момент может воссоединиться с Алором.

– Иначе ты бы ни за что не заставил меня поехать в столицу, – пробурчал себе под нос его собеседник.

– Да-да, Вы нарушаете приказ, я помню. Но речь сейчас не о том. Как Вы считаете, кто унаследует трон после трагической кончины Фридриха?

– Конечно же Вернон, – Квентин выглядел озадаченным, – он старший сын.

– Старший сын, который последние пятнадцать лет, с самого совершеннолетия, управлял Льежем? Он темная лошадка, дворяне его не поддержат.

– Как будто у них есть выбор. Он наследник престола.

– Ах, Ваша Светлость, для такого разумного человека Вы порой проявляете удивительную наивность! Король может стать королем, и, что даже более важно, надолго королем остаться, только при поддержке двора.

– На что ты намекаешь, Седрик?

– Я не намекаю, Ваша Светлость, я склонен говорить прямо. Уверен, уже сейчас наши с вами друзья, – из уст Седрика последнее слово прозвучало особенно мерзко, – подбивают клинья под позиции Вернона. Возможно, им даже удастся убедить его отречься.