Хафса Файзал - Чайная буря

По ночам улицы Белого Рева отращивали клыки. Луна показывала свой коготь, витрины гасли, а те, кто жаждал крови, выходили из укрытий. Арти же было наплевать. На холод, на тьму, на вампиров.

Работа шла круглосуточно.

Было уже глубоко за полночь, и в литейных цехах стояла тишина. Тьму подсвечивали искры от угасающих угольков, а рабочие, сбросив грязные фартуки, плелись в свои лачуги. Кофейни, лавки мясников и букмекерские конторы дремали в ожидании рассвета, и жизнь в столице теплилась лишь благодаря грешникам и чайной, что стояла на границе между нищетой и роскошеством.

Называлась она «Дрейф».

И вызывала у Арти гордость и восторг: блестящий паркет – а еще аромат свежезаваренного чая, которым наполняли сверкающие чайники и благодаря которому пухли кошельки ее команды. Снобизм местных посетителей с лихвой восполняли тайны, ведь гости без стеснения обсуждали дела в присутствии служек-сирот, уж конечно неспособных понять утонченные речи богачей.

Арти предпочла бы оказаться там, а не здесь, на промозглой улице поздней осенью.

– Я бы и сам справился, – проговорил Джин, замедляя шаг, чтобы идти с ней в ногу. Его прямые волосы ниспадали остроконечными, как кинжалы, прядями, зонт был столь же элегантен и аккуратен, как и сам Джин – худощавый и широкоплечий, вальяжно шагающий по улицам, залитым светом газовых фонарей.

– Чтобы я на рассвете пришла за тобой и увидела, как вы с ним чешете языками? – У Арти не было привычки заявляться к завсегдатаям чайной, которые не спешили оплачивать накопившиеся счета, но этот не пустил к себе на порог никого из ее команды.

– Это с Маттео-то Андони? – переспросил Джин так, словно это было немыслимо. – Окстись, Арти.

Джин был обворожителен – блесни он той самой улыбкой, сам король поухаживал бы за ним за столом, – и знал об этом, поэтому Арти не удостоила его ответом. Они спустились к площади Даров, где было потише, не так грязно и дома вокруг высились кирпичные, фешенебельные.

Мимо стражей, дежуривших в дальнем конце улицы, прогрохотала карета – кучер хлестал лошадей, те фыркали. Белый Рев – столица Эттении – и так почти никогда не спал, а недавние исчезновения вампиров и вовсе лишили его покоя – и совершенно не потому, что людям было дело до благополучия кровопийц; если уж что-то нехорошее могло случиться с этими, то на что тогда надеяться слабым людишкам?

Сколь бы ни тревожили Арти эти исчезновения, куда сильнее ее напрягало увеличившееся количество Рогатой Стражи Овна. Они были всюду – и неусыпно следили. Несправедливо, что Овен из-под своей маски видел многое, а народ Эттении не мог увидеть даже лица правившего ими монарха.

Арти сунула клочок бумаги в карман жилета и остановилась перед внушительной черной оградой.

– Мы на месте. Площадь Даров, дом 337.

При виде особняка, что высился за ухоженной лужайкой, Джин присвистнул.

– Вот это, как говорится, деньжищи.

Все в этом особняке приковывало внимание – от лепнины вокруг окон до ярко-красной парадной двери. Вполне в его духе. Мужчины с уважением произносили имя Маттео Андони на улицах, женщины шептали его в постелях – правда, сам Маттео редко чтил чужие постели своим присутствием.

– Нет, это называется «чрезмерность». Держись посолиднее. – Арти было наплевать, что Маттео Андони считался лучшим художником страны. Кто не платит по счетам, тот не пьет.

Они с Джином миновали ворота и поднялись по широкой лестнице. Арти постучала в дверь железным молоточком, а Джин облокотился на перила и стал небрежно поигрывать черным зонтом.

Им открыл тощий лысеющий мужчина; каким бы буйством шевелюры ни отличалась когда-то его макушка, ныне все эти волосы переместились в область пышных усов у него под носом.