Наташа Доманская - Бычье сердце. Продолжение

Окна, плотно зашторенные тяжелыми портьерами блэкаут, надежно защищали помещение от солнечного света. Светло-бежевые стены украшали позолоченные барельефы в виде фантастических драконов. Свет от диодов, направленный на рельефную лепку снизу, создавал иллюзию, что древние существа живые, объемные и вот-вот отделятся от вертикальной поверхности. На потолке выделялись и поблескивали золотом еле заметные гипсовые украшения. Пол покрывал свежий темный паркет.

Мужчина присел на краешек массивной кровати, покрытой атласным покрывалом оттенка горького шоколада в цвет штор. Эта комната ему определенно не нравилась. Он не любил ни готику, ни барокко, ни ампир, а уж тем более ему казалось неуместным смешение всех этих стилей. В электрическом холодном свете интерьер выглядел слишком напыщенно, с претензией. Гость потянулся к пульту, лежавшему на лакированном туалетном столике около кровати, и убавил его до минимума. Ощущение присутствия на театральной постановке исчезло.

В дверь тихонько поскреблись. Он помедлил. Нехотя поднялся с кровати. В полумраке подошел к окну и в два рывка раздвинул шторы. Комнату залил яркий утренний, пахнущий отутюженным бельем, солнечный свет. Мужчина прислушался. По ту сторону терпеливо ждали.

– Открыто, – повысил он голос, и дверь робко приотворили.

Худенькая, миниатюрная, как ему показалось, школьница переминалась с ноги на ногу, не решаясь переступить порог. На ней было миленькое цвета синего неба платье с длинными рукавами, прихваченное сбоку на узел, и сандалии – обычные, черные, на высокой ребристой подошве. Срезанные под корень ногти на руках и ногах покрывал черный матовый лак. Волосы девочки были распущены, глаза и губы ярко подведены.

– Здравствуйте, – проблеяла она, и мужчина почувствовал привычное раздражение.

– Тебе есть восемнадцать? – с сомнением рассматривая посетительницу, спросил он.

– Да, – ответила гостья и, судорожно прижимая черную кожаную сумочку к груди, просунула голову в комнату. Она сразу же с недоумением и испугом уставилась на гипсовых драконов, торчащих из стен, как будто один из них сейчас мог сорваться со своего места и сомкнуть на ее тонкой шейке свою пасть.

– Тогда зайди и закрой дверь.

Девочка послушно переступила порог. Теперь она была не в силах отвести глаза от привлекательного, хорошо одетого мужчины.

Тот понимающе ухмыльнулся. Это было привычно. Он знал, какое впечатление производит на женщин, и потому ему не нужно было притворяться или кого-то из себя изображать. В первую же секунду они все ныряли в его глаза, во вторую – уже покачивались на волнах маскулинности и моментально расслаблялись, одаряемые скупой, но оттого еще более желанной улыбкой.

– Меня зовут Кристина. Мне сказали, что вы… что у вас… – девушка безуспешно пыталась подобрать слова.

Не обращая на ее лепет никакого внимания, мужчина сухо бросил:

– Для начала сделай мне кофе. И сними, пожалуйста, обувь.

Кристина небрежно сбросила босоножки, оставив их тут же у входа. Железная цепочка от сумочки звонко брякнулась о паркет, и гостья поспешила в противоположный угол тридцатиметровой студии, где была оборудована небольшая кухня. На полированной песочного цвета столешнице выстроилась в ряд вполне современная техника: кофемашина, чайник, микроволновая печь и тостер. В шкафчике сверху Кристина обнаружила однообразную белую посуду, столовые приборы, сахарницу и молотый кофе, пересыпанный в керамическую банку. Выглядело все очень чинно, даже по-домашнему.

Ее суетливые движения все больше раздражали. Он решительно снял с руки эппл-вотч, которые то и дело подавали признаки жизни, мигая экраном и вибрируя на запястье, и убрал их в карман летней куртки, аккуратно висевшей на вешалке у двери. Избавившись от черной рубашки и бережно приспособив ее на плечики, мужчина остался в заправленной в брюки однотонной темной футболке.