Елена Григорьева - Бутылка

Эта история произошла со мной в начале 90-х на побережье Крыма. Я был студентом третьего курса археологического института и летом проходил практику. В этом году наш курс, да и не только наш, но и студенты-историки со многих других факультетов, приехали на раскопки античной крепости Асандра, найденной в 80-х на склоне горы Караул-Оба, близ села Весёлое.

Мы с однокурсником снимали комнату в домике на побережье. Того, что нам платили, едва хватало на жильё и на еду. Так что многие студенты и преподаватели жили в палаточном лагере прямо на раскопках. Но я, как городской парень, не был готов к такому и выбрал посёлок.

Распорядок дня был следующим: в шесть утра подъём, и к восьми уже надо быть на месте. Копали до полудня. Потом нас кормила полевая кухня, организованная преподавателями и студентами, жившими в лагере. А после обеда, в период самой сильной активности солнца (примерно с двенадцати до двух) работать нас не заставляли, и мы бегали на море купаться. Ну а с двух до шести-семи – опять раскопки.

Потом студенты отправлялись по домам и по палаткам, ну или снова шли на пляж. А у меня были какие-то деньжонки, выделенные на поездку родителями, и я любил пройтись по набережной, посидеть в кафе. Всё скромно: шашлык с гарниром и компотом, редко – пиво. Поглазеть на девочек в купальниках… Да и не только поглазеть, но и попробовать познакомиться. Так я и встретил Алёну. И началась история, стоившая мне ночных кошмаров на всю оставшуюся жизнь.

***

Июльский вечер субботы. Солнце заливало море и пляж приглушённым золотым сиянием. Почти тридцать градусов жары, и в воздухе висела влажная дымка. Белела среди зелени каменная балюстрада. Лиловые тени от платанов ложились на рыжий песок.

Я брёл по линии прибоя босиком: кроссовки в левой руке, джинсы закатаны до колена. Тёплый влажный песок продавливается между пальцами, волны омывают ноги. Холщёвая сумка на ремне постукивает по бедру. Ветер бросает в лицо сильно отросшие волосы, заставляя мотать головой.

Иногда я поворачивал прочь от берега и заходил в море, а иногда перешагивал прямо через ноги туристов, сидящих на кромке воды и ждущих, когда их окатит волна. На пляже было так людно, что никто на меня не обращал внимания.

Солнечные блики искрились на воде слепящей рябью. Вдали, слева и справа, синели горы с изгибами пиков и низин. Море было серо-голубым: лучи света ложились косо, разливаясь по волнам, маскируя недостижимую глубину. Небо пламенело вокруг низкого солнца оттенками латуни и платины, переходя в бледно-бирюзовый, а затем – дальше ввысь, к линялой синеве.

Замечтавшись, я уже собирался перешагнуть через чьи-то ноги, но вдруг… заметил, что они женские. Загорелые, стройные, прямые и вообще очень симпатичные. Кажется, я остановился, и снизу меня окликнул весёлый голос. Но то, что мне сказали, я совсем не понял, ведь девушка говорила на местном наречии – суржике, певучие фразы которого не давались моему разумению.

Я обернулся на голос. На меня смотрели смешливые, сощуренные от солнца глаза: светло-серые, с желтоватыми жилками в центре радужки, с контрастно-чёрным ободком. Пряди чёрных волнистых волос обрамляли лицо, а черты его я рассмотреть не успел, так как взгляд мой соскользнул ниже и упёрся… ну… в верхнюю часть раздельного купальника.

Девушка засмеялась и перешла на русский. И речь её была без акцента, очень чистой, что потом легко объяснилось.

– Ну вот и познакомились. Алёна, очень приятно. А тебя как зовут?

– П-павел… – выдавил я, смутившись.

Девушка снова хихикнула.

– О, значит, Пашка! А я смотрю… идёшь, золотыми кудрями трясёшь, аки прынц… Куда спешишь? К даме сердца?

– Н-нет… – как-то жалко промычал я. – Так… Гуляю…

– А-а-а… Гулять – это хорошо. А я тоже как раз собираюсь… Пойдём вместе?