Велимир Клемент - BRIXTON 2000

В феврале 1989 года на волне перестройки мне удалось одному из первых, если не считать не прекращающийся ручеек отъезда советских евреев в Израиль, покинуть Советский Союз и оказаться в ФРГ. Сначала я по частному приглашению приехал поездом в Варшаву. Перестройка и там шла полным ходом. На футбольном стадионе столицы проводилась масштабная воскресная барахолка. Я привез из Ленинграда сумку с бытовой техникой и детскими игрушками на продажу. Не успел я и глазом моргнуть, как все содержимое сумки было распродано. Мне показалось, что поляки даже не торговались, а сорили своими, видимо, обесценившимся, деньгами.

Через четверть часа у меня на руках уже находилась толстая пачка польских злотых. Советские деньги полякам оказались не нужны, поэтому с собой у меня было в качестве сувениров только два десятка юбилейных рублей. Так, налегке, я отправился поездом не назад, в СССР, как было предписано мне, туристу, а в Восточный Берлин с прицелом на Берлин Западный, как безвизовый город. О том, что Западный Берлин имеет статус открытого города, советские граждане в своем большинстве не знали.

И уже там, на выходе из вокзала, я зашел в пункт обмена валюты. Сначала служащий отказался принимать от меня злотые, но потом сжалился, забрал все мои наличные, и выдал 20 дойчмарок. Что можно было на них купить? Два ящика пива. Я же потратил дойчмарки глупейшим образом, – купил большие радио-наушники со встроенными пальчиковыми батарейками. И только пару дней спустя обратил внимание на то, что никто в таких наушниках по улицам не ходит.

Справедливо, что многие европейские страны перешли на евро. Особенно полезным щелчком по самолюбию немцев пришлась эта новая валюта. При дойчмарках было как? На всю европейскую валюту бюргер из ФРГ смотрел свысока. Скажем, регистрируюсь я на марафон в немецком Дуйсбурге и хочу заплатить стартовый взнос в бельгийских франках. Нет, останавливает меня волонтер, платите в дойчмарках. И все. Никаких возражений. Раз заехал на территорию ФРГ, – будь добр расплачиваться валютой этой страны. Совсем другое дело при регистрации в сопредельных странах. Скажем, заявляюсь я на марафон в голландском Роттердаме и предлагаю для оплаты за участие советские юбилейные рубли. Хорошо, уважительно спрашивает волонтер, а какой курс вашего рубля к нашему гульдену? Я на голубом глазу отвечаю: один советский рубль равняется десяти гульденам! О кей, соглашается голландец и принимает от меня пять новеньких монет в обмен на стартовый пакет. На самом деле рубли не имели никакой стоимости в странах западной Европы. Здесь голландцы отличались от немцев тем, что не выделяли свой гульден на фоне любой другой валюты. Как и бельгийцы со своими франками.

Мы, как советские марафонцы, привыкли участвовать в домашних забегах бесплатно. В капиталистических странах за участие в марафоне нужно было платить. Разумеется, всех топовых марафонцев из СССР освобождали от уплаты стартовых взносов и даже иногда приплачивали им за участие в соревнованиях, не говоря уже о призовых. Таких, однако, были единицы. А с началом перестройки не только мастера спорта, но и многие любители бега ринулись выступать в Европу. И организаторам приходилось также заявлять их на марафоны бесплатно, поскольку у россиян не было такой валюты на руках. И на стартовые 50 дойчмарок можно было семьей в странах СНГ (содружество независимых государств) или в России прожить неделю.

Вот уже полгода, как я нахожусь в Западной Германии. Франкфурт-на-Майне. Гуляю по центру города. Зашел в Дойче банк, предъявил социальный чек с паспортом, по которым мне выдали 200 немецких марок. Живем! А вот и Мак Дональд. Надо зайти, перекусить. Съел сэндвич, запил колой. Спустился в туалет. Смотрю: дамская сумочка на полу возле рукомойника. И больше никого в помещении. Подумал: надо осмотреть содержимое. Ага, вот документы, блокнот, связка ключей и прочая косметика. Портмоне! Денег нет ни пфеннига. Сумку украли, а деньги вытащили, догадался я. Тут не надо быть слишком умным, и так все понятно.