Наталья Саблина - Брежатые. Тайна пшеничных лабиринтов

Быть может, вам случалось оказаться в пшеничном поле одному – в просторе высоких и зрелых колосьев, идущим вперёд наугад?

Солнце клонится на закат, ветер разносит по воздуху еле слышный шелест. Постепенно он превращается в шёпот. Колосья покачиваются и медленно сливаются в единое живое золото. Похрустывает под ногами сухая трава, и начинает казаться, что в поле кто-то есть. То здесь, то там в пшеничных прогалинах возникают странные длиннорукие и длинноволосые существа, похожие на людей. Но все же это не люди…

Из маленького зёрнышка взошёл росток. Потянулся ещё тонким, но прочным и упорным стеблем к свету, набирая золотистый отлив и утолщаясь в пшеничный колос. Длинные ости-волосы, как струны, вытянулись к небу, и колос стал похож на царский венец. Так величаво он простоял несколько мгновений, любуясь сам собой в странно выкошенном пшеничном поле. Вольный полевой ветер склонил его в женскую руку, и тонкие пальцы выдернули из колоса прочь длинную пшеничную ость.

– Обернись, Вере́́́я, – произнёс властный голос, принадлежавший женщине с пышной копной русых волос, ниспадавших к земле и устилавших огромную прогалину в центре необычного поля. Колосья внутри него полегли кругом, однако по сторонам открывались входы, ведущие в пшеничный лабиринт.

Глаза женщины скрывала красная холщовая повязка. Женщина вскинула левую руку, перебирая тонкими пальцами, она словно ощупывая воздух. Пока не наткнулась на косу девушки, стоявшей к ней спиной. Коса та, перевязанная белой лентой, спускалась до самой земли.

– Распускай волосы! – сухо велела женщина. Она небрежно поправила высокий ворот красного платья расшитого золотой нитью. Царская одежда была под стать её строгому лицу с точёным, благородным профилем и немного растянутыми тёмно-розовыми губами.

– Я жду! – вскрикнула она и резко занесла над головой несчастной руку. Пшеничная ость в одно мгновение обернулась жёлтой стрелой и взвизгнула в пальцах длинноволосой правительницы, оцарапав ей палец, – из мизинца выступила золотистая кровь.

– Мне боязно, царица! – содрогнулась несчастная.

– Та́йники, – надменно произнесла длинноволосая, задрав властный подбородок, убедили меня в том, что именно ты, Верея, среди всех власунов станешь пого́дницей.

Я размолвилась с советниками, оттягивая как можно дольше этот момент, сомневаясь. И если они ошиблись, и Царский колос пропадёт зря, – она сжала в пальцах заветную стрелу и стиснула зубы. – То, нам снова придётся ждать целый год! Понимаешь?!

– Я никогда не хотела стать пого́дницей, царица, – робко повернулась к ней Верея. – Поверьте, мне не нужен ваш перст…

– Не хотела?! – возмутилась слепая. – Конечно! Никто не хочет брать на себя эту тяжкую ношу! – прокричала она, и тут её волосы взмыли в воздух широким парусом, затенив само солнце. Они пошли волнами, извиваясь, как живые.

– Видишь, что я могу?! – торжествовала она, раскинув руки.

– Вижу, я вижу, царица Ялань, – робко сказала Верея, присев на корточки.

– Так вот, – уже тише произнесла та, и опустила длинные власунские руки.

Волосы царицы послушно осели, спрятавшись, как маленькие ужи в пшеничных прогалинах. Повисла пауза, но Верея всё не отводила взгляда от женщины, ожидая её решения.

– Cкажу тебе честно. Я с трудом подчиняю вихри. Они стали тёмные, с чёрным сором, несущие смрадный дождь.

– Не понимаю, – распахнула свои огромные голубые глаза Верея. – Какой битве, царица?

– Мне нужна преемница! Пого́дница! – сердилась ворожея. – Нам нужно испытать тебя, как можно скорее, как бы я не сомневалась. Я слепая, понимаешь! Слепая! И силы мои на исходе, – с горькой досадой говорила она и, приблизив своё лицо к девушке, сорвала красную повязку, подняла веки. Верее открылись ужасные, потрескавшиеся глазницы, мутные, как прогоревшее стекло!

– А-а-а! – отшатнулась девушка и метнулась в пшеничный лабиринт. Затаилась. Но сердце её билось, как сумасшедший бубен в руках шамана.