Владимир Мисечко - Битва Света и Тьмы. Река Скорби

Битва Титанов и Богов: Эхо Грозы

В туманной дымке древних лет, когда мир был юн и дик,

Разверзлась бездна, полный бед, где правил мрачный лик.

Титаны, дети Геи-Мать, взращенные в земной утробе,

Владели миром, не желать иного не могли себе.

Но Зевс, рождённый в тайне гор, вскормленный нимфой нежной,

В душе своей зажёг костер, борьбы неудержимой, грешной.

Он собрал братьев и сестер, богов Олимпа светлых,

И бросил вызов, словно зверь, титанам, в силе крепких.

Олимп дрожал, земля стонала, от ярости небесной,

Когда титаны наступали, с мощью силы гневной.

Крон, их владыка, грозный, стар, метал громады скал,

Атлант, плечами мир держал, чтоб Зевс навеки пал.

Но Зевс, владыка молний, стрел, в руках держал судьбу,

И с каждым взмахом, с каждым делом, приближал свою победу.

Посейдон, владыка океанов, волной сметал врагов,

Аид, из царства мёртвых, звал на помощь легионы духов.

Стоглазый Бриарей, гигант, с цепями в каждой длани,

Крушил титанов, словно хлам, в безумном, диком плане.

И Гея, видя сыновей, в крови и прахе павших,

С мольбой взывала к небесам, о мире, долгожданном.

Десять лет бушевала битва, не знала передышки,

Пока не дрогнула твердыня, титанов, в силе пышных.

Зевс, молнией сразив Крона, сломил их гордый дух,

И в Тартар, бездну вечной тьмы, низверг их, словно пух.

Так кончилась эпоха титанов, и началась богов эра,

На Олимпе воцарился Зевс, владыка неба, мира.

Но эхо битвы той великой, доныне в мире слышно,

В грозе, в землетрясеньях диких, в памяти, что вечно жива.

***

Потоп Семи Морей

В те времена, когда небо было ближе к земле,

И боги ходили средь смертных в полумгле,

Нарушился баланс, и гнев небесный зрел,

На мир, погрязший в пороке и беспредел.

Великий Змей, что мир обвивал кольцом,

Вздохнул с тоской, и дрогнуло всё кругом.

Бог Грома, в ярости взмахнув своим мечом,

Расколол небосвод, и хлынул ливень с громом.

Семь морей взбесились, вышли из берегов,

Смывая города, как карточные дома.

Вздымались волны, словно горные хребты,

Поглощая нивы, рощи и сады.

Люди в отчаянии к богам взывали,

Но те молчали, взирали с высоты.

Лишь Ной, праведник, избранный судьбой,

Построил ковчег, спасая жизнь с собой.

В ковчеге тесном, звери по паре каждой,

Птицы небесные, и рыбы в глубине.

Сорок дней и ночей бушевала стихия,

Стирая память о былом величии.

Когда же солнце вновь пробилось сквозь туман,

И горы показались из водной пелены,

Ной выпустил голубя, вестника надежды,

С оливковой ветвью, символом безмятежности.

И радуга явилась, мост между небом и землёй,

Завет богов, что больше не будет потопа.

Ной вышел из ковчега, возблагодарил творца,

И начал новую жизнь, с чистого листа.

Так мир был очищен, омыт от скверны,

И память о потопе осталась навечно.

Напоминая смертным о силе богов,

И о важности праведности и добрых слов.

***

Девкалион: Песнь о Новой Жизни

Когда разгневанный Зевс, владыка громов,

Увидел людской порок, что землю грязнит,

Решил он покарать, потопом неистовым,

И смыть с лица земли всё скверное, что гниёт.

Лишь Девкалион, сын Прометея мудрого,

И Пирра, дочь Эпиметея, чистая душой,

Узнали о грядущем гневе всемогущего,

И в ковчеге, построенном, нашли приют.

Девять дней и ночей бушевала стихия,

Вода поглотила горы, леса и поля,

И лишь ковчег, как щепка в пучине великой,

Плыл, ведомый судьбой, в объятьях дождя.

Когда же гнев богов начал утихать,

И солнце пробилось сквозь тучи свинцовые,

Ковчег пристал к вершине Парнаса высокой,

И Девкалион с Пиррой сошли на землю вновь.

Опустошенная, мёртвая, сырая, тихая,

Лежала земля под бледным небесным сводом.

И Девкалион, скорбя о погибшем народе,

Воскликнул: «Как нам вновь населить этот мир?»

Тогда голос богини Фемиды прозвучал,

Из храма, заросшего мхом и травой:

«Бросайте кости матери вашей великой,

Через плечи назад, не глядя, с верой живой!»

В смятении Пирра, испуганная словом,

Сказала: «Не смею я кости матери трогать».

Но Девкалион, мудрый, понял значенье,

И камни земли, как кости, стал бросать он назад.