Григорий Мокеев - Бестелесные. Книга 1

– Эй! Амадео! Как тебе последние деньки на Земле? – с мерзкой улыбочкой протянул кудрявый мальчишка лет двенадцати.

– Уже смирился с вечными муками, которые тебя ждут? В Рай теперь не попадешь – больно ты припозднился, Амадео! – подхватил его курносый приятель.

Нет. Не смирился и свое тело покидать не собираюсь! В конце концов, у священников ведь получилось, чем я хуже? Может быть, Бог считает, что я достоин остаться на земле? Наверное, так думает каждый: «Я особенный, со мной этого не случится». Но вдруг?

– Пошли вон отсюда! – рявкнул я, сжимая кулаки.

Малолетние придурки со смехом умчались. За последние два года я уже привык к таким выпадам, но настроение все равно поползло вниз. Надо было с первыми лучами солнца свалить из этого проклятого монастыря и вернуться ближе к ужину.

По коридору распространяется противный запах вареного лука, вызывающий желание задержать дыхание. Живот предательски заурчал – пожалуй, все-таки придется наведаться в столовую. В конце концов, чего я еще не слышал? Хорошо хоть, остальные немного побаиваются – ведь мне уже восемнадцать, а душа все еще не покинула тело. Значит, по их мнению, она чернее самой черной ночи, и связываться с такой сволочью себе дороже.

Дверь справа распахнулась, и в коридор неторопливо вышел Священник. Старая серая мантия, там и тут пожеванная крысами, висит на худом теле мешком, голову скрывает капюшон, в руках – веревка, другой конец которой тянется к шее симпатичной брюнетки.

– Почему господин Священник ведет Рэю за веревку? – тонким голоском пропищала малявка лет четырех, тоже наблюдавшая это явление, накручивая светлый локон на палец. Ожидая ответа, она требовательно уставилась на более взрослую приятельницу, приставленную к ней в роли няни.

– Это уже не Рэя! Душа Рэи теперь в Раю, а это просто тело. Не жалей его! – строго ответила няня, отводя глаза.

– А я тоже попаду в Рай? – округлив глаза, поинтересовался ребенок.

Если повезет, то да. Я не умею контролировать свое лицо, и на нем наверняка всплыла горькая улыбка.

– Конечно! Как только четырнадцать исполнится, сразу к Богу полетишь!

Я уже не слушаю их, мне жалко эту девушку на привязи. Еще каких-то пару часов назад она была живой, испытывала чувства, эмоции, заглядывалась на парней и наверняка нравилась кому-то. А теперь… безмозглая кукла, способная выполнять лишь самую простую работу. И ведь внешне пока никаких признаков скотства заметить невозможно. Среднего роста, гладкая смуглая кожа, широкие скулы – все очень обычное. Кроме глаз – абсолютно пустые, безжизненные, пугающие. За всю жизнь так и не смог привыкнуть к тысячам примитивных пустых тел, обитающим в Инраме.

Ладно, сколько раз я уже видел подобную картину, надо идти дальше. Может быть, удастся пообедать, пока не очень много народу. Шаг… в пустоту. Застыли в забавных позах нянька с девчушкой, священник, тело на поводке. Исчез «аромат» кухни, и даже нога, ушибленная на тренировке, перестала ныть. Исчезли звуки, тишина бьет по ушам – я оглох? Что вообще происходит?! Лихорадочно оглядываясь, замечаю парня, который пристально на меня уставился – или сквозь меня? Длинные черные волосы, достающие до плеч, худощавое телосложение, компенсируемое широкими плечами. Брови, хоть и не слились в одну линию, все равно кажутся очень густыми. Стеклянные зеленые глаза… Нет, он не смотрит на меня, показалось – в этих глазах ни признаков жизни, ни эмоций. А похож… на меня?! Или же это я и есть?! О нет, остановите это, я не хочу!!! Верните меня в мое тело! Не-е-е-ет!

Тьма кромешная – ни намека на луч, тень, звук. А вдруг когда-нибудь свет… не зажжется? Вечность в темноте – мой самый страшный, хм, беспросветный сон. Я ведь даже не могу себя убить, потому что душа бессмертна. Остается сидеть в чернильном мраке, лишенным осязания, пытаться не сойти с ума от давящей тишины. И медленно забывать прошлую жизнь, солнце, Инрам, монастырь, других людей и самого себя.