Михаил Забоков - Беседка. Путешествие перекошенного дуалиста

Повторяя крылатое выражение классика, хочу заметить, что первое издание «Путешествия перекошенного дуалиста», благо, вышло оно в одном экземпляре, – быстро разошлось. С тех пор как первое издание увидело свет, а выпуск его был приурочен к 84-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции, я постоянно подвергался нападкам со стороны Мирыча – моей дражайшей супруги и одновременно первой и единственной читательницы, – убеждавшей меня в том, что безрадостные перспективы для построения гражданского общества в России – еще не повод, чтобы направо и налево сыпать в книжке грязными ругательствами и матерной бранью. (А как иначе? Ведь наболело!) Не знаю, как далеко мог зайти наш внутрисемейный конфликт, если бы не Издательство НЦ ЭНАС, которому отныне я обязан по гроб жизни, ибо, поставив меня перед выбором – остаться безвестным графоманом-матерщинником либо стать прижизненно изданным автором благопристойного текста (понятно, я выбрал второе), оно тем самым предотвратило разрастание мелкой семейной распри в крупную коммунальную склоку. Но чтобы у вас не сложилось превратного представления о наших якобы натянутых с Мирычем отношениях из-за расхождений во взглядах на литературу, когда жена, пользуясь привилегированным положением бессменной музы, неповоротливой слонихой вторгается в творческую лабораторию художника, в его хрупкий мир, созданный из причудливых грез и ускользающих сновидений, – спешу заверить, что наши разногласия по части допустимости употребления в литературе ненормативной лексики остаются последним камнем преткновения на пути к полному и окончательному взаимопониманию между супругами.

…Обремененный грузом тягостных раздумий о судьбах демократии в России, герой мучительно ищет ответы на бесконечно волнующие его вопросы: какой магический смысл заключен в астральном числе «три»? где с наименьшими потерями для внешнего облика пьется русскому человеку – в постылом, но родном Отечестве или за его рубежами, например, при подходе к острову Мадейра? можно ли битый час сидеть втроем и бутылку только ополовинить? стоит ли доверять интуиции, которая недвусмысленно подсказывает, как спастись от гнетущей душевной тоски? в конце концов, кто мы такие и чего нам ждать от самих себя? Поиск ответов на эти и другие непростые вопросы и составляет главную канву повествования, в котором случайные дорожные встречи, мимолетные впечатления, разнообразные путевые наблюдения воспринимаются героем тем острее, чем больше они способны возбудить в нем игру воображения, вызвать неожиданные ассоциации идей, обернуться непредсказуемым смещением действия во времени, отозваться в душе субъективными чувственными отступлениями. С помощью этих перемещений во времени и пространстве, происходящих в сознании героя и уносящих его то в тихую пустынь к почтенному старцу, то к подножию горы Синай, то в глухую деревеньку Тверской области, – он проверяет строгость рожденной им в атмосфере корабельного бара «Лидо» концепции русского перекошенного дуализма, трагическую историю болезни которого (ущербную перекошенность) он препарирует с той мерой безжалостности, на какую способен только зрелый прозектор, взявшийся ради установления причин недуга проводить вскрытие на себе самом. Расчленяя собственное «я» на составляющие, герой в своих нравственных исканиях мечется между преклонением перед восточной духовностью и стремлением к материальному западному благополучию в интерьере демократических свобод…

Автор