Эссад Бей - Белая Россия. Люди без родины
Эссад Бей (Лев Абрамович Нуссимбаум)
1905–1942
© М. Г. Талалай, перевод, статья, научная редакция, комментарии, подбор иллюстраций, 2022
© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022
Михаил Талалай
Арабский принц родом из Киева
Предисловие переводчика
Одно из экзотических достопримечательностей великолепного итальянского курорта Позитано – «арабское», как его упорно называют местные жители, надгробие жившего тут и скончавшегося в 1942 г. писателя Эссад Бея[1]. Сам по себе исламский тюрбан над Тирренским морем вызывает любопытство. Еще больше вопросов возникают при знакомстве с судьбой Эссад Бея, одного из самых загадочных европейских литераторов прошлого века. Дискуссии вокруг его имени разгорелись недавно в связи с планетарным успехом книги «Али и Нина (Нино)», переведенной на полсотни языков, вышедшей миллионными тиражами и экранизированной. Может, преувеличенно, но этот роман назвали кавказским «Доктором Живаго».
Книга «Али и Нина» была опубликована в 1937 г. в Вене на немецком под псевдонимом Курбан Саид, и Эссад Бей, вне сомнения, был к ней причастен. Идут нескончаемые жаркие споры – в какой степени: можно ли поставить знак равенства, как это сделано на мемориальной доске в Берлине, водруженной на доме, где жил Эссад Бей? Или же он, быть может, с сообщниками, умело воспользовался чужой рукописью?
Перескажем ниже эту увлекательную полемику, а пока раскроем настоящее имя Эссад Бея: Лев Абрамович Нуссимбаум (Нусенбаум).
После колоссального успеха романа «Али и Нина», в 2005 г. вышла внушительная биография его автора «Ориенталист», написанная американским журналистом Томом Риисом (иногда фамилию передают по-русски как Рейс или Рейсс)[2]. В увлекательной форме он описывает, как стал заниматься судьбой Эссад Бея, когда побывал в Баку в 1990-е гг. и услышал там о книге. Местные жители рассказывали о ней с восхищением: представления о дореволюционном Азербайджане и Кавказе у молодых бакинцев, которых повстречал Риис, основывались именно на этом тексте. Риис посвятил несколько лет разысканиям об Эссад Бее – нашел неопубликованные его записки и письма, повстречал людей, с ним связанных. Роман «Али и Нина» получил дальнейшую известность, когда в 2016 г. его экранизировали англичане, в голливудском стиле. В Батуми, в Грузии (героиня романа – грузинка) установили композицию «Али и Нина» – две гигантские движущиеся фигуры, которые стали местным символом.
Свою короткую жизнь Эссад Бей провел преимущественно в Берлине, писал на немецком, поэтому именно в Германии в последние годы образовался целый круг исследователей, занимающихся его биографией и творчеством. Существует специальный интернет-сайт (www.essadbey.de), где выкладываются документы, сертификаты, письма, полицейские записки и прочее. В том же Берлине возникла музыкальная группа, трио, которая выпустила диск «Who was Essad Bey?». Для оформления диска музыканты использовали фотографию, которую поместил и Том Риис на обложки своей книги – улыбающийся Эссад Бей, в феске, сидящий в огромном кресле-диване. Ироничное трио остроумно назвало себя «Дезориенталисты» (напомним, что роман Рииса называется «Ориенталист»).
Обложка книги Тома Рииса «Ориенталист» (итальянское издание, 2006 г.)
Литератор себя позиционировал в Германии как восточный, преимущественно арабский принц: его аристократизм происходил якобы из Оттоманской империи. Иногда турецкую родину литератор менял на Иран или Грузию. Однако в 2000-е гг. обнаружились точные данные о его рождении. Лев родился не на Кавказе, как утверждал, а в Киеве (в 1905 г.), и с ним совершили обряд обрезания в местной синагоге – что утверждали его враги еще при жизни писателя. Почему же писатель скрывал этот факт? Документ из киевской синагоги полностью разрушал легенду об оттоманском принце. Если Баку еще можно было вписать в турецкий ареал, то украинская столица совсем не годилась для этого образа. Сертификат из Киева свидетельствовал об истинном положении вещей: Эссад Бей был сыном нефтяного дельца, с гешефтом в разных городах Российской империи и с говорящим именем Абрам Лейбусович Нусенбаум (или Нуссенбаум, а позднее стало писаться Нуссимбаум и Нусимбаум). Согласно иудейской – и не только – традиции Абрам Нусенбаум передал сыну имя своего отца: Лейб, в русской огласовке, Лев.