Лариса Галушина - Байки Прокопия Козули

Летняя

бывальщина

То лето сумрачно было. Всякая пора была, а такой ещё не было.

Дождь лил и лил. Денно и нощно. С утречка, бывало, подустанет, затихнет. Ребята малы на улицы выскочат, в салки—догонялки играть, а жонки – в лес по ягоды.

Глядь – снова дождь. Льёт и льёт.  Поливает и поливает.

Так дождь дней сто и ещё полдня барабанил, без устали. Солнце летом круглосуточно, а его не видать. Небо такое, будто крышкой кастрюлю прихлопнуто.

Возроптали деревенские мужички. Неудобство, говорят. Идёшь, значит, на коленях с важного дела – там именины или праздник какой – воды из лужи нахлебаешься и порты замочишь. Бабы ропщут: на огородах вместо капусты и репы лягушки квакают да серы утицы малых утят выгуливают.

Гляжу на такое мокрое безобразие и думу глубокую думаю.

Думал, думал. Надумал.

Схватил грабли, примотал к ручке палку подлиннее. Залез на баню – туча-то хоть и набычилась низёхонько, но рукой не достать – с крыши зацепил край тучи граблями.

Тяну. Да не тут—то было! Тучи да облака небесны только с виду, как перина лёгки. А настоящая туча перетянет на весах три—четыре локомотива.

Туча на мои старания фыркает. За небо ухватилась, упирается. Ливнем поливает, громом пугает.

Соседи увидали, из домов высыпали, похватали кто грабли, кто вилы – всякую утварь, что под руку легла. Ухватились артелью да тучу с места и сдвинули. До реки дотянули, тучу в воду скинули.

Я грабли на реку приладил – ручкой на волны, как в землю воткнул. Всякий знает – дерево в воде не тонет, а грабли с одной стороны деревянные же!

Наша Северная Двина хоть и не неспешна, зато сильна.

Вот река и потащила за собой тучу. Туча огрызается, громом стращает, а реке – что? Течёт себе неторопливо – река от воды лишь сильнее становится.

Так и утянула тучу. Утянула, в море скинула.

Сразу же небо очистилось. Солнышко пробудилось. Спервоначалу

потянулось спросонья – сладкое, видать, в облаках спаньё – как на перине. Солнышко давай ласкаться светом, за все дождевые дни ответ держать. Греет, старается, план выполнят. В каждое окошко заглядывает, каждую мышиную нору высвечивает. Все слезинки высушит, во всякую лужу полюбуется.

А луж-то тьма-тьмуща! Пар от луж мокрёхонек, как в бане – комар на лету варился.

Укутал деревню туман.

Туманище – дальше носа не видать. Вытянутая рука пропадает в сером молоке. Уличные фонари не справляются.

Да мы такой народ – нигде не пропадём!

Девушки-выдумщицы колокольчики на подолы сарафанов вышили, а малые ребята – смартфоны завели на долгий звон. Мужички – манки, что на уток, приладили, а мастера – автомобильные гудки. Чтобы, значит, знать, кто по деревне идёт-бредёт.

В тумане-то не видно, да слышно.

Так и рассекали по туманам: кто пищит, у кого верещит, у кого басом колотит. Не деревня – рок-концерт и симфонический оркестр!

Кум Никодим – мы его Дикушей звали, – своего попугая к делу приладил. Куму птицу зять привёз с заморских далей. Тот попугай по-всякому иностранному умел и по-русскому выучил.

Вот кум шлёпает в тумане по кумовским делам.

– Месье, же не манж па сис жур! – орёт попугай с кумова плеча. – Руссо туристо!

– Кто ж там идёт? – дивятся люди.

– Бармамбия, кергуду! – им из тумана отвечает. – Попка дурак!

Ну, люди Никодима признают, в радости чай пить зовут.

У меня попугаев отродясь не водилось. Зато смекалки – на восьмерых с избытком! Я набрал полную грудь воздуха – да как дуну! Одним духом разогнавши туман. Враз миру полегчало!

А после тумана грибы попёрли! Шаг шагнёшь – на гриб наткнёшься. Чтобы корзину поставить, пяток грибов сорвёшь. И все как на подбор – бодры солдатики – беленькие да крепенькие.

Жонки мигом наладили грибное варево-парево – кастрюли, сковородки, ушаты, чугуны – прям у калиток выставили.

Грибы хорошее обращение понимают. Коль к ним со всем уважением, да с поклоном, так и они сами чистились да в посуду складывались, на горячем румянились.

Наши-то деревенские в то лето про треску забыли – всё грибы трескали. Со сметаной, с блинами да с кашей…