Морган Мэтсон - Баллада о Дарси и Расселле

Я стояла внизу у лестницы с дорожной сумкой в руках и пыталась вспомнить, не забыла ли чего. Очень хотелось расстегнуть сумку и еще раз перебрать вещи, хотя я целое утро только тем и занималась, что убеждала себя: все собрано как надо.

– Все взяла? – спросил папа. Он сидел за кухонным столом и бился над кроссвордом в «Нью-Йорк таймс».

– Если и нет, раньше чем на полпути не вспомню, – ответила я, опуская сумку на пол. Перешагнула через собачьи миски с водой и кормом, подошла к холодильнику, отодвинула открытки и фотографии, чтобы открыть дверцу. Было еще совсем рано, но я проснулась задолго до звонка будильника: события грядущего дня безостановочно крутились в голове. – Оно так всегда бывает.

– Как настроение? – Папа повернулся ко мне лицом, отложил кроссворд. То ли потому, что действительно переживал, то ли потому, что ему надоело ломать голову над номером пять по диагонали.

– Нервничаю, – созналась я. Но это ж нормально, разве нет? Когда делаешь что-то впервые в жизни. – Но и предвкушаю тоже.

– Ну, счастливо, – сказал папа. От уголков глаз побежали морщины: он улыбнулся. – И аккуратнее. Возвращайся целой и невредимой.

– Постараюсь. – Я выглянула наружу – там ярко светило солнце и деревья качались на ветру. – Погода хорошая, и, если соберешься в парк, Зиртек точно не помешает.

Папа усмехнулся:

– Принял к сведению.

Я наклонилась, посмотрела на кроссворд:

– Лови забавный факт: человека, который составляет кроссворды, называют крестовербалистом. Ты это знал?

– Нет, – ответил папа и снова взял газету. – Но я бы не отказался от помощи с девятнадцатым номером по вертикали.

Я приобняла его, пересекла кухню, взяла сумку.

– Если я тебе буду подсказывать, никогда не научишься.

Папа ухмыльнулся:

– Мстишь, да? За то, что я то же самое тебе говорил, когда у тебя были вопросы по математике?

Я рассмеялась: