Галина Балабанова - Баба ягодка опять

На днях Машке исполнилось сорок пять лет. Интересная дата, не правда ли? Большая часть жизни уже прожита и даже накоплен кое-какой опыт, но душа все еще молода и жаждет любви, без которой земное существование вряд ли можно считать оправданным, если ты, например, не какой-нибудь известный художник, поэт или ученый, сделавший мировое открытие.

Хотя, если копнуть глубже, то и знаменитый Ландау не мог жить без любви. У него даже было расписание любовниц: по четвергам жена одного диссертанта, по пятницам – другого. А жене самого Ландау приходилось терпеть многочисленные измены и тихо ненавидеть его, а потом снова любить, ведь он – гений, а гениям прощается все. Брак, достойный кисти Босха! Не правда ли?

Но давайте вернемся к Машке и к тем самым бабам-ягодкам, о которых пойдет речь.

По статистике, женщины в нашей стране после сорока пяти уже ничего не ждут. Большая часть, безропотно ожидая пенсии, с головой уходит в работу и нянчится с внуками, меньшая, сожалея о «бездарно» прожитых годах, пускается во все тяжкие, не жалея сил и накопленных средств.

Героиня нашей истории болталась где-то посередине между пессимистами и прожигателями жизни: под поезд не бросалась, за мужские штаны не хваталась, о прошлом не сожалела и о будущем не загадывала, предпочитая существовать в отсеке сегодняшнего дня, как советовал знаменитый Карнеги. Ведь она избранная, раз живет на этой земле, а избранным роптать не полагается.

Жизнь у Машки никогда не была легкой, несмотря на то что росла она в благополучной и обеспеченной, по тем меркам, семье. Отец, кандидат физико-математических наук, преподавал в одном из столичных вузов, мать, бывшая учительница английского языка, для удовольствия занималась репетиторством, бабушка, вдова капитана первого ранга, подрабатывала бухгалтером на дому.

В общем, у девочки было все, кроме главного – родительской любви и заботы. Мать, эгоистичная и черствая женщина, зацикленная на собственном здоровье, большую часть времени проводила в поликлиниках, выискивая у себя несуществующие болячки, помешанный на работе отец пропадал на кафедре в университете, у бабки на первом месте была дача, на втором – многочисленные подружки и только на третьем – внучка, которую она видела исключительно по значимым датам: в день рождения, Восьмого марта и на Новый год. Машка привыкла к вынужденному одиночеству и другой жизни не представляла.

Когда ей исполнилось четырнадцать, из дома ушел отец. Причина банальная – влюбился в молодую, длинноногую и грудастую. Мать, не пережившая предательства, впала в депрессию и через год умерла, тихо и безропотно, как черепаха, усохнув в своем непробиваемом панцире.

После похорон бабушка забрала внучку к себе. Отец не возражал против такого решения. Раз в месяц приходил к дочери с кульком шоколадных конфет, проверял дневник и спешно уходил домой, оставляя в квартире запах дорогого парфюма. Но и эта «идиллия» продлилась недолго. С рождением сына горе-папаша окончательно открестился от дочери, объяснив свое исчезновение отсутствием времени.

С бабушкой Машке жилось нелегко. Ирина Марковна была женщиной властной и нетерпимой. Она не считалась ни с ее мнением, ни с потребностями, ни с желаниями, и требовала от внучки беспрекословного подчинения.

Машка вынуждена была жить по установленным бабкой правилам, прописанным красным карандашом на тетрадном листке, прикрепленном к ковру двумя большими булавками.

Стараясь не огорчать бабушку, она делала все, что от нее требовалось, и даже больше того. Но сварливая и своенравная старуха не умела и не хотела жить в мире и цеплялась за любой повод, лишь бы поссориться с внучкой. А поводом для конфликта могло стать все что угодно: не до конца задернутая занавеска, не слишком хорошо политые цветы, неровно повешенное на крючок полотенце и даже хлебная крошка, ненароком оставленная на столе. Прежде чем выйти из дома, Машка несколько раз обходила квартиру, подтирала, выжимала, поддергивала… но старухе все равно было не угодить.