Тим. А.А. - Атанасы

КНИГА ПЕРВАЯ

МАГНУС

Даже в самом жутком сердце абсолютного Зла сохраняется какой ни есть кусочек добра к своим созданиям, поколениям и поклонникам. В противном случае Оно уничтожило бы всё и осталось бы одно в хаосе без всяких смыслов, стремлений и интересов. Оно перестало бы что-то значить и для себя самого внутри. И этот кусочек добра к своим, своему, к себе упорядочивает хаос, определяет внешнее и внутреннее значение особого добра и особого зла, особого доброго зла и особого злого добра.

Мы, смертные, всюду видим некоторое безразличие Природы ко всякому человеку и как можем властвуем над ней. Вместе с тем, в особые времена приходили разные боги, которые оставили свои заветы и Имена, которые желают, чтобы им поклонялись. Каждый из них, сказав своё Имя, покровительствует избранному народу через конкретно избранного посредника с тем, чтобы эти избранные служили и славили Того только, Кто избрал. Потому же каждый такой бог ждёт от своего народа избранного соответствующих почестей и славословий, а также, что очень важно, почитания по индивидуальной инициативе, по личному откровенному желанию и разумению.

Каждый человек знает хотя бы два Имени своего бога, которого почитает, или двух разных богов, где второй как бы соседский. Довольно часто мы все призываем своего бога-покровителя в помощь и на помощь независимо от ситуации или дела: война то или борьба какая-либо, сон то грядущий или огород насущный. Никто из людей не может сказать, что его чтимый бог призывает убить или разорить собрата по вере, то есть соверующего так, что, враждующие христиане или мусульмане не есть оба христианина или мусульманина, но только один, и почитают разных богов, даже если и Имя одно. И такое противоборство между богами происходит ежечасно, ибо и Зло содержит в себе добро и может сообразоваться с Добром. А также каждый из богов желает, чтобы именно его учение, его слово, его смысл распространились по всей Вселенной, и Имя его.

Боги играют с нами, награждают за подвиги и возвышают, наказывают за ослушание и снижают, прощают и мстят. Много путей, как и богов, но ещё больше всяких искушений во всех путях. Мало тех смертных, которые не заплутают в каком-либо пути и не сойдут на другой. Мало или ещё меньше тех, которые сознают то, что не сами боги или не САМ БОГ являются человеку, но лишь их или Его вестники, Ангелы, с одной стороны, а с другой стороны, бывший человек, ставший богом для одного, полубогом для другого, ангелом для третьего и полуангелом для четвертого. Последние же более других устраивают различные поединки, битвы и состязания, растянутые на многие дни и тысячелетия*. Но ни один из богов не знает кто победит; но каждый, и даже многие смертные сознают, что истинно Единосущный Ахмуэрот одолеет всех, и никто и ничто не сможет Его одолеть. Однако, Его Любовь и Милосердие превыше всяких вмешательств во всю Вселенную, во все божественные дела, но скажет лишь один раз.

Когда же какой-то бог или сонм богов проигрывает битву, тогда, как правило, его народ перестаёт существовать как цивилизация, становясь этнической группой в истории для смертных и бессмертных, но с реальным возрождением…

Нет такого, чтобы кому-то небыло никогда шанса…

«Мёртвый»

__________________

* Например: Олимпийские боги, Один и его «команда», индоиранские Дэвы и Асуры.

__________________

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ИНЫЕ

ПРОЛОГ

ЗНОЙ

Ещё в полдень появилось первое облачко на горизонте. Оно очень медленно приближалось и увеличивалось, постепенно затягивая небо. Мальчик, терпя дневное мучение, был рад этому, ибо оно должно было скрыть солнце и сулило дождь с некоторой прохладой. Но тучка не спешила окутать свод неба, принеся ожидаемое.

Шестнадцатилетнему юноше всегда было трудно при дневном свете, вызывающего буквально физическую боль и, прежде всего, глазам, потом внутренностям, до потери сознания, которое практически не возвращалось ввиду дня и света, тепла и жары – зноя. Посему он жил как во сне, почти ничего не видя перед собой и не воспринимающий окружающее из-за не проходящей боли во всём теле, во всём существе. Лишь в ночи недуг отступал, но обычно он засыпал ещё до ужина. Иногда же Финштернис не засыпал, в изнеможении валясь с ног, но, дождавшись ночи, выходил на улицу, где испытывал весомое облегчение во всём существе, а также прилив сил. Сознание же наступающего дня никак не омрачало отрадного состояния, даже напротив, придавало мистическую силу к тайной надежде на лучшее нечто. Зимой он себя чувствовал много лучше, нежели летом, а яркость дня компенсировалось морозом так, что боль не проникала внутрь мальчишеского существа, оставаясь в глазах. Но нынешний день не был зимним. Шли последние дни весны, весьма нелюбимые молодым Финшем из-за работ в поле. Конец весны и начало осени были самыми болючими да изнуряющими, ибо нужно было сеять и жать. Не менее болючим было также середина лета, хотя провести границу между каждодневной болью было довольно трудно в любой день лета, поскольку лучи и свет солнца, тепло, жара и зной, подобно кровопийцам, истощали силы, жаля и кусая тело и душу. Лишь прохлада и темнота придавали силы, питали его, о чём никогда никому не говорил. Впрочем, он не думал об этом.