Андрей Измайлов - Ангел ходит голым

Во имя А. М.

Не для добра, не для добра,

(попробуй с ней не согреши),

не из ребра, не из ребра —

из самой глубины души —

был взят нежнейший матерьял!

Господь не ведал, что творил,

Адам не ведал, что терял.

И вот горит огонь в крови

двух половин: где ты, где я?

Не говорите о любви.

Оui, c'est la vie,

Любовь моя – кусающая хвост змея.

Валерий Зеленский

Мы очень долго репетируем,

чтобы потом подняться на сцену

и начать импровизировать.

Мугамщик

Виталию:

Вылетаю в Италию.

Валюта у Юлия.

Твоя Лилит.

И медленно выпил.

Коньяк, да, надлежит пить медленно, маленькими поцелуйчиками, поигрывая языком. Он такой, зараза. Капризный.

А вот Макс Багдашов предпочитал… нет, отдавал предпочтение! Отдавал предпочтение сакэ. Вечная эта его игра в самурая: сакэ! только сакэ! Ну да, к блюду takifugu rubripes[1] и только к takifugu rubripes! Доигрался, Макс? Доигрался…

А вот Ермак в игры не играл. Простой, как мычание. Спирт «Royal» – проще некуда и не нужно. Ермак – трезвенник! Акварий Ермаков – убеждённый трезвенник. На то и Акварий. Как мычал, как мычал, когда… Наверное. Может, просто уснул. Простой, как… Ермак.

А вот Лёва Воркуль таки ценил коньяк. Даже сognac. На худой конец – brandy. На худой конец – брэнди. На худой конец – коньяк. Шкала: от Hennesy V.S.O.P – по нисходящей. Но не ниже нижнего уровня. Эстет. (И не только насчёт коньяка!). Был ты, Лев, эстетом эстетом и не стало тебя. Отошёл ты, Воркуль с початой фляжкой Hennesy V.S.O.P. Да, voilà une belle mort![2] Ну, «Война и мир», ну.

А вот Амин, пожалуй, был прав. Дагестанский, только дагестанский! Так говорил Амин Даниялов. Можно верить. Нужно! Попробуй не поверить Даниялову! Лучше не пробуй. Он – чемпион! Чемпион чемпионов! Положим, не по этой части. Но если говорит «дагестанский», то себе дешевле согласиться. Пусть мысленно фрондируя: ну, на безрыбье… Стоп! Ни слова про безрыбье! Памяти Амина Даниялова, чемпиона чемпионов. Прав был. Ключевое – был. (О! И примкнувший к нему Багдашов. Насчёт безрыбья. Потом, потом!) Аминь, Амин…

Да уж, преамбула. Сразу четыре трупа.

Всё же не сразу. Последовательно. В иной, кстати, последовательности.

Но каково?! Сразу четыре. Присоединились к большинству. Идиома (англ). Русский аналог: дали дуба. (Англичане изысканней таки.) Четверо. Во первых строках своего письма. При том, что высший класс – однотрупный писатель. Так сказал классик.

Не классик я. И не писатель. Рядовой (поверили?) адепт Ордена. Бывший адепт Ордена (поверили?). Где я и где Орден! Больше скажу! Где мы и где Орден!

Где-где! Только без рифм. Про Орден не скажу, но про нас… А скажу. Как на духу. Искренно. (Поверили?)

Так вот. Внимание! Сейчас скажу! Вот! Куалонкуизмо! Все сразу поняли?

Куалонкуизмо?! Вона как! Тады канешн!

Слушайте, не валяйте умника. Не стройте из себя. И Гугль вам не в помощь. В запоздалую разве что. Давайте-ка, я – на опережение, чтоб не мучили клаву:

Куалонкуизмо (итал.). Полное безразличие к общественным процессам, к политике – в результате «переедания». Симптомы: утомлённое лицо, вялые интонации, хмурость, раздражительность, перманентная сонливость. Рус. аналог куалонкуизмо – пофигизмо, «всё достало!», но не всеобъемл.

Именно. Не всеобъемл. Потому что Питер.

И? Ведь питерские симптомы характерные! Областная судьба. Где уж нам уж. Это там, в столице, избранные вообразили себя избранными всерьёз. Каста, новые дворяне, потомки. Белая кость, одолённая красным хамом. Такие времена были, что на ура! Зато теперь всё исторически кровосмесилось, и возрожденцы – розовые все! Здоровый цвет лица. Так победим! Впитав лучшее оттуда и отсюда!

Ай, глупо слушать! Они там, в столице, каблуками щёлкают, поминутно крестятся, тайными бирюльками друг дружку награждают, остров Лемнос как символ мученичества. Пусть играются. А наше дело чухонское – сиди, грейся. Ещё б солнышко почаще…