Виктория Вита - Альтернатива

Только в фильмах в конце появляется

мужчина и решает все проблемы. В

жизни наоборот: мужчина появляется

в начале, и с него начинаются все

проблемы. NN

Библиотека – это сокровищница всех

богатств человеческого духа.

В. Лейбниц

Статья, статья, статья – ни начала, ни конца, то есть окончания. В голову лезло все, кроме умных мыслей, а сроки поджимали и, хотя повода для паники еще не было, но где-то в области желудка уже ощущался определенный дискомфорт. В конце концов накануне сдачи всегда есть еще одна ночь, да и потом или султан сдохнет, или я. Анна оттолкнулась ногами от пола и, откатившись на офисном кресле почти к центру комнаты, крутанулась вокруг собственной оси. Подумалось, что при такой «интенсивной работе» сия мебель долго не протянет, и это сразу сподвигло на очередную круговерть. Что-то подозрительно хрустнуло, она тяжело вздохнула, приняв это как недвусмысленный знак сверху, то есть скорее снизу, – в одном из колесиков недавно появилась трещина, которая прогрессивно увеличивалась и могла привести к весьма нехорошим последствиям – вплоть до членовредительства. Подобные размышления еще немного подпортили настроение и заставили вернуться к столу, где, изобразив вдохновение, она с силой ударила всеми десятью пальцами по клавиатуре компьютера. На экране компа в ответ на такое крещендо высветилась буквенная абракадабра.

Дуся, она же Дульсинея Тобольская, бесцеремонная особа семейства кошачьих, найденная в котеночном возрасте под мусорным баком. На нем кто-то белой краской написал «Тобольск, это круто», что и определило ее родословную. У Дуси было легкое сходящееся косоглазие, а левое ушко свисало, будто листочек лопуха. Маленькая, грязная и отчаянно несчастная, она своим видом разорвала Ане сердце – и та не смогла устоять. Теперь Дульсинея представляла собой роскошную мохнатую красотку серого окраса с черными, хаотично расположенными полосками. Кроме «повышенной пушистости», родители передали ей своенравный характер и недюжинный кошачий ум. Несмотря на все старания ветеринаров, ее ушко так и осталось вислым, что в сочетании с косоглазием делало Дусину мордаху весьма выразительной. Здесь присутствовало все: от лихости и легкой придурковатости с налетом недоумения – «а, что собственного такого произошло» – до выражения собственного превосходства над всем миром. За это ей прощалось многое, а если быть честной – то практически все. Дуся беззастенчиво пользовалась своими привилегиями – ведь для особ королевской крови, к коим она себя причисляла, запретов не существовало.

Сейчас кошка, находясь в образе королевишны, возлежала на столе, занимая большую его часть, и совершенно не собиралась поступиться даже миллиметром захваченной территории. Почувствовав изменения в настроении хозяйки, Дуся лениво подняла голову и через прищур янтарных глаз бросила на Анну взгляд полный осуждения: – она не одобряла трудовых порывов хозяйки.

– Это не шедевр, – доверительно сообщила ей Аня и еще раз пробежала глазами по выстраданным строкам текста. Недовольно скривившись, она почесала карандашом голову и, неожиданно положив его на верхнюю губу, прижала к носу. – Дуся, смотри, какие у меня усы. Я похожа на Пуаро?

Кошка закрыла глаза и бессильно уронила голову на передние лапы: мол, ну что взять с того, чьи предки относятся к приматам.

– Слушай, ты, «последнее утешение старой девы», могла бы быть и повежливее с тем, кто тебя кормит.

Дуся сладко потянулась, перевернулась на другой бок, едва не сметя со стола комп, и продемонстрировала полное пренебрежение к литературным потугам «обслуживающего персонала».

– Ну раз меня здесь игнорируют, – обиделась Аня, – тогда я пойду прогуляюсь. Смена обстановки идет на пользу, – и тут же добавила: – Хотя не всем и не всегда. Зато получу порцию свежего воздуха, а это еще никому не приносило вреда. Дуся, ты как? Не желаешь пройтись по питерским осенним лужам?