Юрий Токранов - Аллитератор

_{>Героическая мини-поэма с синопсисом}

В произведении использованы семейные легенды, рассекреченные документы, произведения Олеся Гончара, воспоминания бойцов и офицеров 72-й гвардейской Красноградской дивизии. Факт знакомства дяди автора, Григория Середы, с будущим лауреатом Сталинских, Ленинских и прочих госпремий СССР, писателем Олесем Терентьевичем Гончаром, вымышлен, но вероятен.

Поскольку служили они в одном 222-м полку, в одном из наградных списков указаны вместе, сражались рядом в течение всего периода обороны Гронского плацдарма. Для уничтожения которого немецкое командование было вынуждено снять с англо-американского Западного фронта танковые дивизии СС «Адольф Гитлер» и «Гитлерюгенд» и бросить их против советских войск.

Речь селян – русско-украинский суржик, а городские говорят по-русски.

Начало 1934 года. Январь. Восточная Украина. Село Ровное (Рiвне) в 47 км от Зиновьевска (бывшего Елисаветграда, будущего Кировограда). Во дворе бедняка Михайлы Середы 9-летний внук. Крик с улицы:

– Гришка, там твоего деда мёртвого привезли. Побежали.

– Какого деда-то? Мой – в хате.

– Да не этого. Вербицкого.

Дети бегут не больно шибко – последствия голодного года. Двор Ильи Вербицкого – со следами недавней зажиточности. Посреди телега с замёрзшим трупом мужчины за 60. Прикрывавшая его заснеженная рогожа сползла. Правая рука вытянута перпендикулярно телу – будто указывает направление. Вокруг селяне. Разговор с сотрудником ОГПУ:

– Их же осенью раскулачили и увезли: как же – две лошади и три коровы. А дед-то не уехал, выходит?

– Да строптивым оказался. Пришлось в камеру закрыть. Не унялся – голодовку объявил. Мол, кто-то ему сказал, что Москва запретила раскулачивать. Без еды и помер.

– А рука?

– Видать, грозил кому-то, когда отходил. Так и закоченел, тыча в никуда.

Гриша обнаруживает в толпе мать – Александру Ильиничну. Подходит, прижимается к ней:

– Мама, а что, дед Илья – враг народа?

– Ты, сын, запоминай всё, но на людях помалкивай… – говорит она, присев перед мальчиком, как бы запахивая его одежонку, и глядя в широко раскрытые глаза ребёнка.

Конец июня 1941 года. Перед Ровнянским военкоматом. 44-летний Матвей Михайлович Середа. Жена Александра с двухгодовалой дочкой Галей на руках. Рядом 14-летняя Рая и 16-летний Григорий.

– Батя, забери и меня на войну.

– Ты, Гришка, не выдумывай. Одним мужиком в семье остаёшься. Были б сёстры старшие здесь – ещё ладно, но до них далеко. Ксения вообще где-то в Грузии. Так что младшие под твою защиту остаются. Да и война не сегодня, так завтра кончится. Погоним немца – не впервые.

Сюжет стихотворения «Вольные Луки». Август 1941 года. Хутор Вiльны Луки недалеко от одноименного ж/д-полустанка, окрестности села Ровного Кировоградской области УССР. В хату, где Александра Середа и дочка, вваливается немец. Рявкает что-то грубо. Маленькая Галя начинает реветь. Солдат хватает её за руку, поднимает рывком, перехватывает за ноги и пытается ударить ребёнка головой о печь. Но мать кидается орлицей, выдёргивает девочку у врага, выскакивает на улицу и убегает в подсолнухи. Следом раздаются хохот и автоматная очередь.

30 октября 1941 года. Дорога на Ровное. Километра четыре от Кировограда. В стороне от грунтовки – ставок-пруд. Григорий и ещё пара спутников рыбачат. Внезапно от дороги доносятся выстрелы. Ребята бросают своё занятие – бегут на звук. Приближаясь, проявляют осторожность: подбираются к дороге, пригнувшись.

Там возле оставленных Красной Армией противотанковых рвов идёт массовая казнь. «Более 1000 советских мужчин, женщин, детей и стариков. Мужчин и женщин группами по 16-20 человек, раздетых, подводили ко рву и автоматами в затылок расстреливали. Стариков и детей резиновой палкой били по голове, после чего сбрасывали в яму. Младенцев и малышей 2-3 лет живыми бросали в яму» (послевоенное свидетельство жительницы Кировограда Игнатьевой).