Анна Артюшкевич - Алхимик

В оформлении обложки использована фотография с https://pixabay.com/ru/photos/готический-goth-фантазия-темно-3740388/ по лицензии CC0

Алхимик

Вас пытались убить после нечаянной встречи? Мучила тайна, которую нельзя разгадать?

Меня пытались. А с тайной я живу до сих пор…

I

Был летний день. Солнце посверкивало сквозь листья и рассыпалось дрожащими бликами по синему пластику стола. С утра мы с коллегой-режиссером монтировали телепрограмму, а после монтажа отправились в кафе. Настроение было гнусное: до двух ночи коллектив оттягивался на мероприятии, которое с некоторых пор нарекли корпоративом, а раньше называли точно и просто – пьянкой.

Мы сидели на излюбленной веранде и мрачно потягивали пиво. Мимо проплыл долговязый патлатый парень с рюкзаком за спиной, оглянулся, притормозил, вернулся и опустился на свободный стул. Мы возмущенно уставились на него.

– Привет, – засмеялся патлатый, – не узнаете?

Мы пригляделись.

– Женька? Ты, что ли? – недоверчиво спросил Волин.

– Я, – радостно заржал патлатый.

Это был Женька Булыгин, подающий надежды скульптор, боксировавший вместе с Димкой в каком-то спортивном обществе. Мы его не видели несколько лет. Я помнила Женьку плотным и стриженым, поэтому новый образ вызвал у меня замешательство.

Волин рассказывал, что Булыгин перед исчезновением занял престижное место в международном конкурсе и сутки квасил. А, протрезвев, разбил молотком все скульптуры и испарился. Правда, оставил записку, где сообщал, что решил заняться духовным совершенствованием, без которого ваять больше не в состоянии.

Ребята Женьку долго и от души материли, поскольку тот должен был выступать на соревнованиях и очень подвел команду. А потом о Булыгине как-то забыли. И вот сейчас он сидел напротив, искренне радуясь нам и доброжелательно улыбаясь.

– Ты чего тощий такой? – жалостливо спросила я. – Болеешь или жрать не на что?

– Пиво будешь? – буркнул Димка. – С воблой?

– Пиво не буду, – отказался Женька. – Я вообще не пью. И не болею, – просто это мой оптимальный вес. А денег у меня достаточно.

В беседе выяснилось, что он побывал на Алтае и в Индии, в Южной Америке, Тибете, Китае и прочих местах, куда забредал народ, дабы сбросить оковы духовного мрака…

– Ну, и как там у тебя с совершенствованием? – легкомысленно поинтересовался Димка.

– А никак, – просто сказал Женька. – Достигнуть совершенства нереально.

– Где же ты столько болтался? – удивился Димка.

– Учился.

– Чему?

– Тому, сему…

– А чем занимаешься? На что живешь? – продемонстрировала я практическую жилку.

– Алхимией. На нее и живу.

– Че-е-м? – у Волина чуть глаза не выпали из орбит.

– Ну, золото делаю, – застеснялся Женька.

Мы долго молча смотрели на него. Первым опомнился Димка:

– И много наделал?

– Мне хватает.

Женька оглянулся по сторонам и понизил голос:

– Ребята, у меня мечта есть, которая осчастливит население планеты, и для нее много золота сделать надо! Только я вам о ней пока не скажу, ладно? А то не сбудется!

– У тебя же химического образования нету! – снова практично заметила я.

– Так химия здесь вторична.

– А что первично?

– Степень духовного развития, мировоззрение…

И узрев наши вытянутые физиономии, вздохнул:

– Об алхимии у большинства извращенное, примитивное представление еще со школьной скамьи. Вы в какой-либо другой науке встречали такой элемент как философский камень? Фи-ло-соф-ский!

И Женька принялся нас просвещать. Для начала сообщил, что многие ученые всерьез занимались алхимией, и даже Парацельс в медицинской практике использовал ее достижения. А для адептов-алхимиков главное – озарение, как в искусстве. Чтобы достичь его, они погружаются в бессознательное и развивают воображение, дабы с помощью этой могучей силы изменять материю.

– С помощью воображения? – засомневался Димка.

– Так ведь в нем концентрируется вся духовная и физическая энергия, – развеял его сомнения Женька. – И, вообще, адепты занимаются не столько химическими реакциями, сколько психическими трансформациями.