«В день тридцатилетия личной жизни Вощеву дали расчет с небольшого механического завода, где он добывал средства для своего существования. В увольнительном документе ему написали, что он устраняется с производства вследствие роста слабосильности в нем и задумчивости среди общего темпа труда.
Вощев взял на квартире вещи в мешок и вышел наружу, чтобы на воздухе лучше понять свое будущее. Но воздух был пуст, неподвижные деревья бережно держали жару в листьях, и скучно лежала пыль на безлюдной дороге – в природе было такое положение. Вощев не знал, куда его влечет, и облокотился в конце города на низкую ограду одной усадьбы, в которой приучали бессемейных детей к труду и пользе. Дальше город прекращался – там была лишь пивная для отходников и низкооплачиваемых категорий, стоявшая, как учреждение, без всякого двора, а за пивной возвышался глиняный бугор, и старое дерево росло на нем одно среди светлой погоды. Вощев добрел до пивной и вошел туда на искренние человеческие голоса…»
— Ты зачем здесь ходишь и существуешь? — спросил один, у которого от измождения слабо росла борода. — Я здесь не существую, — произнес Вощев, стыдясь, что много людей чувствуют сейчас его одного. — Я только думаю здесь.
Вот она, ещё одна книга о мятущемся русском духе, который вечно что-то ищет, блуждая в полутьме, а найдя, разочаровывается. Пусть "Котлован" и описывает реальную историческую эпоху, вместившуюся в несколько месяцев 1929-1930 годов, для меня эта книга прежде всего о поиске смысла жизни, о следовании идеалу и о жестоком разочаровании, которое может настигнуть каждого. Герои Платонова недалеко ушли от чеховских и тоже верят, что "страдания наши перейдут в радость для тех, кто будет жить после нас". Желание построить новый, счастливый мир для будущего поколения достойно восхищения, но даже самая светлая идея может привести к трагическим последствиям, которые потом назовут "перегибами на местах". Повествование похоже на смутный, страшный сон, в котором и слова, и мысли, и действия следуют единой искажённой логике, но по мере развития сюжета сила наваждения лишь нарастает и всё чаще сводится к абсурду.
Как тягостно, даже муторно читать эту книгу, а меньше пятерки не поставишь - рука не поднимется, ведь всё в этой повести на своём месте: и неровный сюжет, в котором почти ничего не происходит, и унылые герои, единые в своей безысходности, и нескладный, неудобоваримый слог, который нарушает нормы русского языка, но ёмко вмещает в себя множество дополнительных смыслов, которых правильная речь бы, пожалуй, не выразила. Вряд ли "Котлован" вообще можно с чем-то сравнить, настолько он смел и самобытен. Уверена, что при перечитывании этот странный ёмкий текст способен не раз удивить читателя, если тот, конечно, решится его перечитать...
